Эскиды - [30]

— Вот и все, — ухватив за шиворот и рывком поставив окровавленного рося на колени, он отошел шага на два и не спеша взмахнул мечом, едва коснувшись шеи Хранителя.

Пальцы Эшоры наконец-то нашли искомое и крепко сжали удобную рукоять «жала». Только один бросок…

— Кончай его, — нетерпеливо прошипел второй убийца и внезапно согнулся от невероятной боли, из его груди торчал ки'конский клинок. — Девка! Варрант, брось его! Здесь ки'коны!

Второй сайрийец отвернулся от рося и ухмыльнулся:

— Да она одна! — огромными прыжками убийцы приближались.

Подобрав металлическую ножку стула, девушка приготовилась и бою. Они напали одновременно и стремительно. Казалось у них по четыре руки… А может и не казалось… В какой-то момент Эшора успела выдернуть свой кинжал из груди сайрийца. Пинком отбросив от себя одного из нападающих, она подобно разъяренному зверю набросила на второго. Девушка ничего не слышала и не видела, кроме раненого врага. Ни ненависти, ни жалости… Ярость и только она закипала в её груди… Удар, выпад, удар… тяжело дыша, сайрийец лежал на полу, пригвожденный к нему ножкой от стула. Эшора взмахнула клинком….

— Ки'конка! — этот громкий окрик привел ее в себя и заставил обернуться. Второй сайрийец стоял позади нее, угрожая перерезать горло росю. — Брось кинжал! Или я убью его!

Эшора безразлично пожала плечами и недобро усмехнулась:

— Мне все равно, как он умрет, — девушка убрала кинжал от поверженного врага, аккуратно взяв его отравленной ладонью за лезвие и чувствуя, как «жало» подобно губке впитывает яд.

От такого ответа сайрийец опешил, до конца осознав его смысл.

— Тогда к чему все это было? — сайрийец опустил меч, однако рося из рук не выпустил.

— Вы вмешались в мое дело без предупреждения! Так внезапно! — Эшора говорила в полголоса… тихо… почти гипнотически. Девушка подошла к ним так близко, что слышала надрывное дыхание рося. — Мне почти жаль, что так вышло, — произнесла она, глядя Хранителю прямо в глаза, — Почти…

Не отрывая взгляда от рося, Эшора взмахнула кинжалом. Сайрийец недоуменно крякнул и свалился на пол, превращаясь в студенистую жижу. За спиной послышался шум, затем грохот и звон бьющегося стекла. Девушка метнулась было ко второму сайрийцу, но тот, выдернув из плеча прут, выбросился из окна, и, трансформировавшись в птицу, скрылся из вида.

В палате стало тихо. Ки'конка осмотрелась: все, что могло быть разбито и сломано, было разбито и сломано. Только сейчас она поняла, что по идее еще минуту назад здесь стоял невообразимый грохот. Как могло случиться, что никто этого не услышал и не поднял тревогу? Девушка подняла с пола какую-то тряпку и тщательно вытерла свой кинжал.

— Я должен был догадаться, — Хранитель неуверенным движением дотронулся до разбитого лица. — Не зря ты мне показалась знакомой… ведьмачка…

— С кем не бывает, — спокойно произнесла ки'конка, мягкой походкой приближаясь к нему.

— Что ж… ты честно заработала право убить меня, — рось даже не пытался подняться или защищаться.

Эшора склонилась над ним, судорожно сжимая «жало» и пытаясь понять, что же ей делать дальше. Она не спешила. Внутри ее росла абсолютная уверенность, что он не закричит, призывая на помощь… Она искала ответ на свой вопрос… Но в глазах глубокого бирюзового цвета не было ни ненависти, ни злобы, только усталость и апатия.

— Не стоит, пожалуй, язвить. Ты не в том положении.

Солнце стояло высоко. Там, где несколько минут назад была полутень, теперь все изнывало от жары. С озера временами дул прохладный ветер, но после него становилось еще хуже. Было бы неплохо задернуть шторы, но их не было.

Эшора уверенным движением разорвала рубаху на его плече, разрезала бинты и прикоснулась к ране. Рана была странная. Не то чтобы гнойная и необработанная, как показалось ей в первый момент, наоборот было видно, сколько усилий приложили местные лекари… Вот только от того ли они его лечили… Рана плохо пахла и гнила, не желая заживать. Со всей осторожностью осмотрев ранение, Эшора задумчиво хмыкнула. Что-то с ней было определенно не так. Подхватив обессиленного Хранителя, она помогла добраться ему до кровати.

— Зачем?

Эшора промолчала. Если б она сама знала…. Рука сама потянулась к его лицу, пальцы осторожно и ласково убрали с глаз мокрую от пота и крови прядь. Нет, вины за нанесенное увечье она не ощущала. То был бой. А теперь… Девушка утерла лицо рося мокрым полотенцем. Если б она знала, что теперь…

— Как зовут тебя? — тихо спросил Хранитель, и Эшора вдруг услышала в его голосе приятный мягкий акцент, которого раньше не замечала.

— Эшора, — девушка стряхнула с пледа, что некогда укрывал рося, осколки битого стекла и, сложив вчетверо, подоткнула его ему под голову.

— Сильное имя, — рось прикрыл на мгновенье глаза, справляясь с новым приступом.

— Мне не нравится твоя рана. Первая…

Они замолчали, не зная, о чем говорить. Но отчего-то Эшора была не в силах просто встать и уйти.

— Мне тоже, — выдавил из себя Хранитель и тут же зашелся кашлем.

С затаенной радостью Эшора отметила, что кровь перестала идти ртом. Однако радость испарилась, стоило росю обмякнуть. Ей хотелось плакать, хотелось обнять его, прижать к себе, как родного, поцеловать его полные невыносимой боли глаза.