Эшенден, или Британский агент - [12]

— Я так рада, что вы сможете сыграть в бридж этим вечером, — сказала баронесса на превосходном английском, с едва заметными следами немецкого акцента. — Не могли бы вы прийти в мою гостиную, после того как закончите ужин и выпьете кофе?

— Какое прекрасное платье, — заметил Эшенден.

— Просто ужасающее. Мне совсем нечего надеть. Поскольку у меня нет возможности поехать в Париж, я не представляю, что мне делать. Эти отвратительные пруссаки, — она повысила голос, и ее «р» стало гортанным, — почему они так стремились втянуть мою бедную страну в эту страшную войну?

Она улыбнулась — это была ослепительная улыбка — и отплыла. Эшенден закончил ужинать одним из последних, и, когда он уходил, зал был почти пуст. Проходя мимо графа Холцминдена, Эшенден, чувствуя какое-то неудержимое веселье, рискнул едва заметно подмигнуть. Германский агент не мог быть до конца уверен, подмигивал ли ему англичанин, а если уловил жест, то напрягал мозги, пытаясь понять, что он может означать. Эшенден поднялся на второй этаж и постучал в дверь баронессы.

— Entrez, entrez,[3] — сказал дама и широко распахнула дверь.

Затем она сердечно потрясла обе руки гостя и провела его в номер. Он увидел, что два человека, призванные довести число игроков до четырех, уже прибыли. Это был принц Али и его секретарь. Эшенден остолбенел.

— Позвольте, Ваше Высочество, представить вам мистера Эшендена, — произнесла баронесса на беглом французском.

Эшенден поклонился и принял протянутую руку. Принц окинул его быстрым взглядом, но ничего не сказал.

— Не знаю, право, встречались ли вы с пашой? — продолжила мадам де Хиггинс.

— Счастлив с вами познакомиться, мистер Эшенден, — сказал секретарь принца, дружески пожимая руку англичанина. — Наша прекрасная баронесса рассказывала о вашем искусстве играть в бридж, а Его Высочество является страстным поклонником этой игры. N’est-ce pas, Altesse?[4]

— Oui, oui,[5] — ответил Принц.

Мустафе-паше на вид можно было дать лет сорок пять. Крупный, довольно тучный мужчина с большими бегающими глазами и огромными черными усами был облачен в элегантный вечерний костюм, грудь его сорочки украшал крупный бриллиант, а голову — национальный головной убор — феска. Он был чрезмерно словоохотлив, и слова из его рта сыпались безостановочно, словно мраморные шарики из мешка. Паша демонстрировал исключительную вежливость и из кожи лез вон, подчеркивая свое почтение к Эшендену. Принц сидел молча, спокойно глядя на Эшендена из-под тяжелых век.

— Я не встречал вас в клубе, месье. Вы не любитель баккара?

— Играю, но очень редко.

— Баронесса, которая читает все, сказала мне, что вы замечательный писатель. Я, к сожалению, по-английски не читаю.

Баронесса, сделав Эшендену весьма льстивый комплимент, который он выслушал с приличествующей моменту благодарной вежливостью. Затем, подав гостям кофе и напитки, она достала карты. Эшенден продолжал недоумевать, почему его вдруг пригласили на игру. Он льстил себе, полагая, что питает в отношении себя очень мало иллюзий, что же касается бриджа, то иллюзий не было вовсе. Эшенден знал, что является неплохим игроком второй лиги. Но поскольку ему доводилось часто сидеть за одним столом с асами бриджа, он давно понял, что живет с ними на разных улицах. На сей раз они играли в контракт-бридж, с которым он был не очень знаком. Ставки были высокими, но игра явно лишь служила предлогом для встречи, и Эшенден понятия не имел, какие тайные игрища здесь ведутся. Можно было предположить, что принц и паша, зная, что Эшенден является британским агентом, решили лично узнать, что он представляет собой как личность. Вот уже два дня Эшенден ощущал в атмосфере отеля какое-то напряжение, и эта встреча лишь подтверждала его подозрения. Но он оставался в полном неведении, что в действительности происходит. Ничего серьезного, если судить по последним донесениям его агентов, не происходило. Теперь он был убежден, что за визит швейцарских полицейских он должен благодарить баронессу, а встреча за карточным столом была организована после того, как выяснилось, что детективы ничего не смогли обнаружить. Мотивы встречи оставались тайной, но от игры тем не менее отвлекали. Играя роббер за роббером, Эшенден вел нескончаемую беседу, следя за своими словами не менее внимательно, чем за тем, что говорят другие. Они много говорили о войне, и баронесса — так же как и паша — демонстрировали при этом сильные антигерманские настроения. Сердце баронессы принадлежало Англии, откуда происходили ее предки (грум из Йоркшира), а паша считал Париж своим духовным домом. Когда паша заговорил о ночной жизни Монмартра, принц впервые нарушил молчание.

— C’est une bien belle ville, Paris,[6] — сказал он.

— У принца там великолепные апартаменты, — сказал секретарь Его Высочества, — с великолепными картинами и статуями в рост человека.

Эшенден, со своей стороны, поставил их в известность, что с величайшей симпатией относится к национальным устремлениям Египта, а Вену считает наиболее приятной столицей Европы. Он вел себя с ними не менее дружелюбно, чем они по отношению с ним. Но Эшенден не сомневался, что собеседники глубоко заблуждаются, если надеются получить от него информацию, какую не могли вычитать в швейцарских газетах. В какой-то момент ему почудилось, что речь зашла о возможности того, чтобы он им продался. Это было сказано настолько вскользь, что Эшенден не был уверен, правильно ли он все понял. Однако ему давно казалось, что в воздухе витает мысль о том, что талантливый писатель может оказать своей стране большую услугу и одновременно заработать хорошие деньги, если заключит соглашение, способное принести потрясаемому бурями человечеству мир. Мир, которого должно искренне жаждать каждое не лишенное чувства гуманности человеческое существо. Было ясно, что в первый вечер много сказано не будет, но Эшенден как можно более уклончиво — не столько словами, сколько дружелюбной манерой держаться — пытался показать, что готов продолжить разговор на эту тему. Беседуя с пашой и прекрасной австриячкой, Эшенден ощущал на себе внимательный взгляд принца Али и опасался, что тот слишком хорошо читает его мысли. Он подозревал или скорее чувствовал, что принц — человек умный, проницательный и хитрый. Вполне возможно, что после того, как игра закончится и он покинет номер баронессы, принц Али скажет своим компаньонам, что они напрасно потратили время и что с Эшенденом у них ничего не получится.