Эшелоны идут под откос - [23]

Штралендорф бросается к шкафчику в углу кабинета и проворно извлекает из него две бутылки.

— Коньяк, шнапс? — спрашивает он фон Гроссе.

— Ну, если только одну рюмку за мои генеральские погоны. Мне приходится воздерживаться от крепких напитков — все чаще дает знать о себе печень

— Я сейчас позову денщика, и нам принесут что-нибудь закусить…

— Нет-нет, дорогой, никого не зови, — останавливает его фон Гроссе. — Мне нужно поговорить с тобой без посторонних. Обойдемся и без закуски. Лимон есть? Ну вот и отлично! И садись, пожалуйста, не стой передо мной навытяжку, я ведь пока еще не фельдмаршал.

— Позвольте мне в таком случае выпить не только за ваши генеральские, но и за фельдмаршальские погоны, которые, я не сомневаюсь, тоже будут на ваших плечах, — почтительно подносит свою рюмку к рюмке генерала фон Гроссе Штралендорф.

— Ну, до фельдмаршальских мне еще далеко, — довольно посмеивается фон Гроссе, чокаясь с зятем. — Однако, как говорится, плох тот генерал, который не мечтает стать фельдмаршалом. Ну а теперь о деле. Ты же знаешь, наверно, о нашем поражении в районе Ельнинского выступа? Шестого сентября советские войска заняли Ельню и нанесли нам значительный урон. Крупное поражение потерпели мы и в районе Духовщины. В результате группа армий «Центр» оказалась вынужденной перейти к обороне. А из этого следует, что наша попытка с ходу прорваться к Москве не удалась. Темп нашего наступления на Смоленском направлении снизился с тридцати километров в сутки до шести-семи, а теперь и вовсе…

Помолчав, он добавляет:

— А вывод из всего этого таков: война с Советской Россией не будет такой уж молниеносной, как бы нам не хотелось. Следовательно, есть возможность дослужиться до фельдмаршала. — Невесело улыбнувшись, он продолжает. — Сейчас мы начали перегруппировку наших войск для генерального наступления на Москву. Думаю, что на участок группы армии «Центр» будет стянуто не менее половины всех сил и боевой техники, имеющейся у нас на германо-советском фронте. Будут, видимо, подтянуты и резервы из оккупированных стран Европы. Всю эту массу войск потребуется где-то разместить. Учти это и энергичней проявляй инициативу. Пора уже и тебе менять твои подполковничьи погоны на полковничьи. Я рад буду помочь тебе в этом, но только за реальное дело. А пока давай выпьем за твои полковничьи, раз уж выпили мы за мои фельдмаршальские.

Они снова чокаются, и фон Гроссе встает:

— Ну, мне пора. Много поручений от шефа. Предстоят огромные переброски войск и техники. Москва должна быть повержена в кратчайший срок. Фюрер приказал окружить ее так, чтобы ни один русский солдат, ни один ее житель, будь то мужчина, женщина или ребенок не могли покинуть город. Москва, по замыслу фюрера, должна быть затоплена, и там, где пока находится столица Советского Союза, возникнет в скором времени море.

И уже у дверей фон Гроссе спрашивает:

— Могу я сообщить командующему группой армий «Центр», что ты лично поможешь его квартирьерам в размещении резервных войск в районе станций твоего участка железной дороги? Учти, что он очень недоволен происшедшими тут у вас крушениями. Потому нужно постараться хоть чем-нибудь загладить вольную или невольную твою вину. Я ведь не всемогущ, и мне не так-то просто выгораживать тебя.

— Я понимаю, экселенц, и сделаю все возможное.

— Ну, желаю тебе удачи!

…Вызванный дежурным офицером военной комендатуры, Вольф стоит перед подполковником Штралендорфом по команде «смирно».

— Я уже направил ходатайство о присвоении вам звания обер-лейтенанта, — торжественно сообщает ему военный комендант.

— Благодарю вас, господин подполковник!

— Надеюсь, что вы оправдаете мое доверие самоотверженным служением нашей германской родине и фюреру.

— Хайль Гитлер! — срывающимся от волнения голосом выкрикивает Вольф, неуклюже выбрасывая вперед правую руку.

— Потренируйтесь этому дома перед зеркалом, — усмехаясь, советует Штралендорф, демонстрируя Вольфу, как следует выбрасывать руку и каким тоном произносить «Хайль Гитлер!». — Я поручу капитану Хельвигу заняться с вами еще и строевой подготовкой.

Вольф хотел было напомнить Штралендорфу, что он отслужил в Красной армии срочную службу и имеет звание младшего лейтенанта железнодорожных войск, но ведь это подполковник и сам знает по его личному делу и специальному досье, имеющемуся в местном отделении гестапо.

— А теперь слушайте меня внимательно, — продолжает Штралендорф уже официальным тоном. — В ближайшие дни к нам начнут прибывать большие контингенты войск, и их нужно будет срочно где-то размещать. Хотя это и не входит в прямые ваши обязанности, но мы должны сделать все, что только будет в наших силах, чтобы расквартировать их на этих вот станциях, — тычет он пальцем в условные обозначения раздельных пунктов на схеме. — Вы бывали когда-нибудь в Ниловке, Мальцеве и Калиновке?

— Яволь, господин подполковник! Был во всех трех.

— Есть там такие помещения, в которых можно было разместить войска?

— Эти станции небольшие, господин подполковник. А вокруг них лишь поселки, в которых самые просторные помещения — клубы и кинотеатры. Может быть, еще и церкви…