Эшелоны идут под откос - [15]

— А чего мне быть ею довольным? — зло отозвался Мышкин. — Что она, обласкала разве меня больше других? Я на нее сам знаешь как вкалываю, а она с меня то на заем, то…

— Ты брось эти антисоветские разговорчики! — повысил на него голос дежурный. — Вкалываешь ведь не бесплатно, а на заем все мы подписываемся, не ты один.

— Ну, чего вы так на него? — спросил потом дежурного Вольф. — Он, конечно, не очень сознательный, но зачем же его против советской власти озлоблять?

— Да какое же он имеет право на свою власть озлобляться? — возмутился дежурный, сам в прошлом машинист. Она его вырастила, обучила, в тридцать лет права машиниста дала, а он… Нет уж, вы, товарищ Волков, таких шкурников не защищайте. Такие за деньги любой власти будут служить.

«Мышкин как раз то, что мне сейчас надо», — вспоминая этот разговор, все более утверждается в своем мнении Вольф. Он решительно направляется в депо.

— Слушайте, Евсеев, — обращается он к нарядчику паровозных бригад. — Где сейчас Мышкин?

— Только что тут болтался, господин Вольф.

«И этот тоже мне не доверяет, — отмечает про себя Вольф. — Я ведь их никого не называю «господин», а они меня… И уж узнали, что именуюсь я теперь не Волковым, а Вольфом. Да, с ними будет нелегко… Попробую, однако, сначала добром».

— А вы не могли бы его разыскать?

— Пожалуйста, господин Вольф. Это мы мигом. Мышкин! — кричит он во все горло. — А ну, живо к господину Вольфу!

Мышкин, не торопясь, вразвалочку выходит из-за перегородки соседней секции веерного депо.

— Вы чего тут, Мышкин? — спрашивает его Вольф. — По какому делу?

— За ремонтом паровоза своего присматриваю.

— Большой ремонт?

— Да вроде все уже отремонтировано, а слесарная бригада все еще чего-то ковыряется…

— Ну, мы их поторопим, — обещает Вольф, кивком отзывая Мышкина в сторону, — Я могу дать вам возможность отличиться, — продолжает он, понизив голос. — В сторону фронта пойдет сегодня первый воинский эшелон, но немецкое командование опасается, что партизаны заминировали этот участок.

— Ни черта они еще не успели! — убежденно заявляет Мышкин. — Где-то там, в тылу, — да, а тут не могли они так скоро. Это сами же они слухи распускали, будто все вокруг заминировано. А когда? Дорогу на участке Калиновка — Чичково немцы внезапно перерезали. И сразу все до самых Вяз оказалось у них в тылу. Местное начальство едва само успело драпануть.

— Вот и я так думаю. В связи с этим у меня возникла мысль: не повести ли первый воинский эшелон вместо немецкого машиниста вам? А уж немецкое командование оценит это должным образом.

— Я готов, господин Вольф! — решительно произносит Мышкин. — Но и вы тоже свое слово сдержите. Доложите обо мне кому следует.

— Можете не сомневаться.

…Выслушав Вольфа, военный комендант станции Вязы недовольно морщится:

— Опять вы, Вольф, со своей инициативой…

— Так ведь для пользы дела, господин подполковник. Немецкому машинисту и профиль пути, и вообще все тут незнакомо. К тому же он подрывался уже на партизанских минах, и теперь они ему всюду будут мерещиться.

— А если они там на самом деле?

— Не могли партизаны успеть.,.

— А станцию как же успели?

— Так это не партизаны, а саперы. Да и то, видно, на скорую руку. Я разговаривал с офицером, который производил разминирование. Говорит, что взрыватели могли бы не сработать — неисправными оказались…

— Это я и без вас знаю.

— А когда им было путь минировать? Как только стало известно, что немецкие танковые клинья сомкнулись в районе Чичкова, тут такая паника поднялась!.. Да и Мышкин не сомневается, что никаких мин на всем этом участке нет. Он хороший машинист и приведет эшелон в Чичково быстрее, чем кто-либо иной. Груз ведь, как я понимаю, очень срочный…

— Более срочных грузов мне не приходилось еще отправлять, — энергично кивает головой подполковник Штралендорф.

— Тогда только на Мышкина вся надежда

— А достаточно ли он благонадежен?

— Вполне, господин комендант. Во всяком случае, я полагаюсь на него больше, чем на кого-нибудь другого. Правоверные советские коммунисты-железнодорожники еще до войны обвиняли его в антисоветских настроениях.

Штралендорф молчит некоторое время, взвешивая все сказанное Вольфом, и снова задает тот же вопрос

— Ну а если путь все-таки заминирован?

— Мышкин не первый год поезда водит. Профиль пути ему, как свои пять пальцев, знаком. Партизаны если и поставили мины, то на насыпи. А насыпь тут лишь в двух местах: на перегонах Ниловка — Мальцево да Калиновка — Чичково. Эти участки он на самой малой скорости проползет, так что даже если и…

— Вы же только что уверяли, что партизаны не успели еще ничего там поставить?

— Не могли они успеть, господин подполковник! Не очухались еще от столь молниеносно сомкнувшихся клиньев наших танковых дивизий. Девяносто девять и девять десятых процента за это.

— А вы представляете, чего нам с вами будет стоить эта одна десятая процента?

— Я понимаю, господин подполковник! Но если решаться, то надо немедля. Уже вечер, а опасные участки пути лучше бы засветло проскочить.

Глубоко вздохнув, подполковник Штралендорф решительным движением руки рассекает воздух: