Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - [24]

– Как это – не ваш? Вы – войсковая часть ****?

– Нет, товарищ подполковник! Мы – в/ч хххххх, и подчиняемся генералу «У»!

– Ну, все равно: недостатки надо исправлять! – назидательно изрек Есипов, нисколько не смущаясь. Сохраняя за собой инициативу и последнее слово, он скомандовал:

– Вольно! Разойдись! – после чего величественно удалился из части, которая не имела ни малейшего отношения не только к Есипову, но вообще – к нашему ведомству.

Обстановка на объектах совсем накаляется: приближается время сдачи и приемки горючего. К нам приезжает и остается надолго главный инженер Строймонтажа 11 Дмитрий Николаевич Чернопятов. Он – пожилой, высокий и крупный, с короткой стрижкой – его мучает экзема; внимательные глаза смотрят на собеседников поверх очков. Он – старый инженер, его тоже не так давно призвали из гражданки. Почти никогда не повышает голоса. Говорит мало и не терпит суесловия. Требует точности и достоверности докладов. Его любимый вопрос после получения информации:

– Сам видел, или тебе докладывали?

К нам он обращается сначала на «вы», позже – на «ты», но только по имени-отчеству. Замечаем, что «выкает» он не столько старшим, сколько людям, которым не доверяет и которых не любит.

Д.Н. Чернопятов

Утром, когда мы только поднимаемся, Чернопятов уже обошел все объекты, все увидел, все знает. Незаметно он становится подлинным руководителем участка, а Маклаков, я и Павлюков – бригадирами. Точнее, мы – «направленцы»: у каждого по несколько бригад и по несколько горячих объектов. Работы сразу идут быстрее: большинство вопросов решается немедленно.

Наши ежевечерние планерки стают короче и, на удивление, – плодотворнее. Например, так:

Чернопятов. – Скоро опрессовка линии масла. Надо поставить вентиль в колодец А7.

Маклаков. – Хорошо, поставим.

Ч. – Когда?

М. (что-то прикидывает). – В среду.

Ч. – Хорошо.

Планерка в среду. Решаются масса других вопросов. Внезапно Чернопятов спрашивает Маклакова:

– Вентиль на колодец А7 установили?

Маклаков замотался и о вентиле просто забыл. Он выкручивается:

– Нет, Дмитрий Николаевич. У нас нет вентиля шесть БР.

– Неправда. Он у вас лежит в складе на второй полке слева. – Чернопятов спокойно смотрит на Маклакова поверх очков. Маклаков покрывается румянцем:

– Хорошо, Дмитрий Николаевич, мы его поставим завтра с утра.

Вопрос закрыт окончательно: Маклаков и теперь, и дальше, – никогда не забудет своих обещаний… Ставится задача мне:

– Николай Трофимович! Надо закрыть сливные каналы мазута на железнодорожной эстакаде. Штатных щитов не дождаться. Придумай и свари что-нибудь жесткое и легкое из стальных листов и проката, которые есть на складе. Надо закрыть около ста метров канала.

В разговор неожиданно вмешивается Есипов, случайно попавший на планерку:

– А вы что, не знаете, что есть постановление Партии и Правительства об экономии металла и замене его железобетоном?

Сдержанный и вежливый Чернопятов просто яростно взрывается; ни до, ни после я его таким не видел. Впервые при нас он употребил «русские» слова. Возможно, это было продолжением каких-то прежних разговоров с вальяжным Есиповым.

– Если Вы ни х… не понимаете, то, по крайней мере, не суйте туда свой нос!!! Только последний мудак может поставить железобетон на съемные щиты!!!

Грозный «строевик» Есипов совершенно не к месту хихикает и со словами «Ну, я, пожалуй, пойду!» удаляется. Планерка продолжается.

Вскоре мы на своем горбу почувствуем это Постановление, а огромная база просто не сможет работать… Но об этом – чуть позже.

Полученное мной задание не такое простое. Изучаю металл, который есть на складе, проектирую несколько вариантов. Один – трудный в изготовлении, другой – слишком тяжелый, третий – хлипкий в эксплуатации. Кстати, одно из незыблемых правил Чернопятова: делать так, чтобы было удобно людям, которые будут потом работать на объекте. Обычно «мастера», построившие «козью морду», оправдываются: «А так нарисовано в проекте (вариант – забито в смете)!». Чернопятов эти возражения гневно отметает:

– Вы для себя лично так бы сделали???

Думать днем и вечером – некогда. Мало-помалу появляется привычка думать до утреннего подъема… Некий – надцатый вариант кажется сносным. Проверяю. Нет, очень много резки, а это – лишнее коробление, не только работа. А если резать лист поперек? Проверяю размеры: получится, если… Изменяю конструкцию. Теперь, вроде, ничего. Мое изделие получилось проще грибов, любой усомнится, что для этого надо что-то еще соображать. К прямоугольному листу снизу приварены два уголка – ограничители по ширине бетонного сливного канала. Сверху такие же уголки приварены поперек – для подъема и жесткости. Изготовляю образец, показываю Дмитрию Николаевичу (дальше – ДН). Он только спрашивает:

– Почему уголки приварены ребром? Приварить уголок полкой же удобнее!. Объясняю: так в несколько раз больше прочность и жесткость щита в целом.

– А почему приварено точками? Прочнее ведь сплошной шов?

Доказываю: прочности более чем достаточно: точки равноценны болтам через 50 мм, а это очень много. А сплошной шов покоробит всю конструкцию. ДН – строитель и не понимает меня. С интересом выслушивает минутный курс по теории сварочных напряжений, затем говорит: