Еще вчера. Часть вторая. В черной шинели - [21]

Вот в этот «инкубатор» я и помещаю Сашу Богомолова. Он с дрожью в руках берет электрододержатель, к которому уже давно не прикасался. Конец электрода, который должен делать точные движения, выписывает немыслимые «восьмерки».

– Успокойся, сядь поудобнее. У тебя все получится, – если не сразу, то с – надцатого раза – обязательно.

Это – слова. Сейчас они до Богомолова не доходят. Вместе с ним дрожит электрод в руках. Заваренный стык – сплошное безобразие: его надо вырезать. К счастью, это всего лишь пробный стык, образец. У Богомолова на глазах слезы, матросы вокруг насмешливо переглядываются, но зная мои требования, – помалкивают. После второго и третьего стыка, сваренного так же, матрос отбрасывает держатель и со словами «гори она огнем, эта сварка» убегает… К сожалению, при этом срыве меня уже не было, – об этом мне рассказывает старшина Квасов. Неотложные дела не позволяют мне вплотную заняться Богомоловым, я успеваю только подтвердить ему задание: продолжай тренироваться. Еще через день Квасов рассказывает мне, что Богомолов на ужине почти не ел ничего, а матросы насмехаются над ним, а больше всех – Кудра. Слова Квасова меня пугают:

– Николай Трофимович, он в таком состоянии, так его достали, что и в петлю может полезть!

После утреннего развода отвожу в сторонку Кудру. Мои вопросы для него как оплеухи.

– Давно ты стал мастером сварки, Иван? Сколько у тебя дефектов было на вводе в котельную? Тебя Богомолов тащил по теории, когда ты в ней был ни «бе», ни «ме»? А ты его как благодаришь за ту помощь?

Кудра склоняет голову все ниже, – он еще не потерял совесть.

– Так вот, Ванечка, Богомолов – техник-сварщик, знает он заведомо больше, чем ты. А чтобы он преодолел страх и был просто сварщиком, – ты ему помоги. Я очень-очень тебя прошу!

Кудра размышляет немного, и говорит задумчиво, не совсем «по уставу».

– Попробую, товарищ лейтенант…

Богомолов при встрече опережает меня:

– Я не хочу быть сварщиком: у меня ничего не получается! Прошу меня назначить в любую бригаду! – на его глазах выступают слезы. Мне жалко его, обиженного мальчишку, потерявшего веру в себя… Пытаюсь укрепить его ослабевший дух весьма длинными разговорами…

– Саша, тебе обязательно надо преодолеть этот барьер. Мы с тобой здесь единственные специалисты-сварщики. Мы можем не делать, то что делает обычный рабочий: других дел хватает… Но, – надо это уметь делать, Саша! Тогда твои распоряжения те же сварщики будут принимать совсем по-другому… Учти еще одно: сварщику нужны ежедневные тренировки, как балерине. Я, например, сейчас тоже не смогу заварить этот стык: надо тренироваться! А у тебя все будет хорошо, просто ты сейчас очень волнуешься, когда берешь в руки держатель, из-за прошлых неудач… Тем более – когда вокруг «подъелдыкивают». Спокойней, Саша, держи удар! Вари, проверяй, исправляй, не обращай ни на что внимания! Ты будешь отличным сварщиком!

Богомолов уходит задумчиво. О моих требованиях к Кудре я ему ничего не сказал. Иногда видел, что они что-то обсуждают вместе. В мастерской я стараюсь не смотреть в сторону Богомолова: варит человек изделие и пусть варит.

Уже через два дня Саша подходит ко мне радостный:

– Николай Трофимович, я уже три калорифера заварил без единого дефекта!

– Конечно, Саша, я и не сомневался! – подмигиваю ему. – «А ты, дурочка, плакала, боялась!».

Саша счастливо улыбается. Еще через недельку он начинает «пахать» – варить с большой скоростью и неизменно высоким качеством, обгоняя даже Кудру. Кроме того, он понимает смысл работы, которую выполняет: все-таки образование сказывается. Его авторитет в группе вырастает до небес. Нам нужны грамотные и инициативные вожаки, и старшему матросу Богомолову присваивается звание «старшина второй статьи», а вскоре – и первой…

Вставка из будущего. Где-то в конце 80-х годов в лабораторию, где я работал уже просто сварщиком, заходит полноватый мужчина средних лет, совершенно лысый, и с улыбкой смотрит на меня. Я узнаю его сразу, несмотря на разительные перемены за прошедшие три десятка лет.

– Саша! Богомолов!

Он счастливо улыбается, довольный моей памятью, и мы крепко обнимаемся. В сбивчивом разговоре мы со смехом вспоминаем о его службе и первых шагах на пути к мастерству. Я ему только теперь могу рассказать, какое предостережение мне сделал старшина Квасов. Саша подтверждает: тогда он был очень близок к самоубийству. Вместе горюем об рано ушедшем хорошем человеке – старшине сверхсрочной службы Тихоне Васильевиче Квасове…

Саша работал тогда шефом сварщиков-аргонщиков на оборонном заводе в Таллине. Женат, взрослые дети, дом – полная чаша…

Вскоре началась «перестройка». Эстония вышла из состава СССР. Начала активно превращать в металлолом все оборонные объекты, которые мы там по глупости построили, и при этом еще и притеснять русских. Не знаю, как сложилась дальше судьба человека, которого я считаю немного своим крестником…

Начав разговор о психологии, автор уже не может остановиться, не описав случай, повысивший его грамотность в вопросах любви, семьи и брака. Кончал службу в моей группе матрос Юра Денисюк, – крепкий хлопец с Украины, добросовестный и работящий. И начал он «прилепляться» к разбитной бабенке Наталье Забелиной, женщине старше его лет на 10, которая работала кладовщицей у строителей. Иван эту Наталию знал давно и очень хорошо. Вот мы, два командира, задумали отвернуть беду от несмышленыша. Пригласили его на приватную беседу. Иван выдал проповедь рассказом про «