Еще одна из дома Романовых - [51]

Сергей, который боялся за рассудок брата, очень хотел увезти его за границу, однако обязанности московского градоначальника требовали его неусыпного присутствия, поэтому он, посоветовавшись с врачами, вызвал к себе Алексея Волкова, камердинера брата, и сказал, что поручает ему жизнь и здоровье Павла. Волков должен был сопровождать Павла неотступно.

Впрочем, его не надо было убеждать. Один из немногих, Волков знал, как и почему погибла Александра Георгиевна, но не осуждал своего господина, а только жалел его.

* * *

ИЗ ДНЕВНИКА КАМЕРДИНЕРА ВОЛКОВА

В Ново-Павловском дворце теперь страшно появляться. Над ним нависла мрачная тень смерти. Душа великого князя в таком смятении, что иногда можно подумать – этого горя он не перенесет. Да еще врачи не дают никакой надежды, что новорожденный сын останется жив…

.........

Мой бедный князь скоро и сам обратится в тень. Он не спит, не ест, он сам на себя не похож. Опасаюсь за его рассудок. Мне его бесконечно жаль – ведь он считает себя виновным в смерти жены. А я всегда говорю, что виновна во всех бедах мужчины только женщина. Имени ее называть не стану, однако скажу, что все мое уважение к ней, все восхищение ею рухнуло в одну минуту, когда я увидел, что сталось с бедной моей, дорогой, маленькой княгиней, матушкой Александрой Георгиевной. Даже имени виновницы мне не хочется произносить, и клянусь, что больше никогда не упомяну его на страницах моего дневника. Возможно, она искренне кается, дай Бог и прости ее Бог…

.........

Великий князь Павел Александрович мечется по своему дворцу, нигде не находя себе покоя; в короткое время он обратился в тень. Врачи, пользовавшие его, с домашним доктором Тургеневым во главе решили, что для восстановления физического здоровья и духовного равновесия великого князя необходима поездка за границу. Об этом мне сообщил великий князь Сергей Александрович, и я дал слово, что не сведу глаз с Павла Александровича. Но тут встретилось неожиданное препятствие. Великому князю предписано было медиками во время путешествия пользоваться массажем, но Павел Александрович решительно отказался взять с собою массажиста – постороннего, нового для себя человека. Видеть сейчас чужие лица для него непереносимо. Тогда доктор Тургенев нашел выход: он взялся в короткое время обучить меня врачебному массажу. Занятия наши пошли успешно, и к должности заведующего великокняжеским гардеробом у меня прибавилась еще должность придворного массажиста.

Мы наконец-то в пути. Первый этап нашего путешествия, в котором великого князя Павла Александровича, кроме меня, сопровождает адъютант Ефимович, – город Кобург, куда великий князь едет повидаться со своей сестрой Марией Александровной, герцогиней Кобург-Готскою.

.........

Пребывание наше в Кобурге было очень кратковременным. Великий князь Павел Александрович стремится в Италию, к солнцу и теплу, которых требует его измученный недугом и горем организм. Наш маршрут теперь – Неаполь, Флоренция, Рим, Венеция.

.........

Уже который день ездим по солнечной Италии, которая нынче оказалась такой дождливой, что и в Петербурге я такой слякоти не видывал. Всюду нас преследуют холод и дождливое ненастье, осень в этом году на юге, как на грех, задалась особенно непогодливая. Великий князь все время нервничает, жалуется на погоду, нигде ему не нравится. Он хочет, чтобы мы к рождественским праздникам вернулись в Петербург. Однако, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства, сопровождавшие нашу поездку, она все же через некоторое время принесла долю пользы великому князю Павлу Александровичу: здоровье и самочувствие его несколько улучшились. Хотя настроение его по-прежнему очень мрачное. Он часто говорит о смерти, и даже мысль о том, что дети нуждаются в его заботе, не может его отвлечь. Конечно, христианину грех думать о самоубийстве, однако часто посещает меня опасение, что отчаяние и уныние Павла Александровича могут оказаться непосильными для него. Конечно, сейчас ему была бы очень полезна встреча с его любимым братом, великим князем Сергеем Александровичем. Однако того неотлучно держат в Москве обязанности градоначальника. Ехать же в Москву Павлу Александровичу невыносимо по понятным причинам…

.........

Мы прибыли в Санкт-Петербург. Меня несколько утешает мысль, что великий князь Владимир Александрович и его супруга теперь стали уделять младшему брату гораздо больше внимания и всячески стараются утешить его и расшевелить.

.........

Я так давно не прикасался к своему дневнику. Слишком мрачное настроение владело великим князем, а значит, и мною. Он вел затворническую жизнь, всецело посвятив себя детям, которых забрал из Ильинского и они все вместе поселились в Ново-Павловском дворце.

Дети жили с их нянями и слугами в покоях на втором этаже. Эта анфилада комнат была совершенно изолирована от остальной части дворца. Здесь властвовали английская няня Нэнни Фрай и ее помощница Лиззи Гроув.

Все русские слуги, в том числе и я, относились к ним довольно настороженно, как к чужакам. Они привезли с собой в Россию все свои обычаи и установили в детской свои собственные правила, которым должна была подчиняться бесчисленная свита русских горничных, лакеев и нянек, приставленных к детям великого князя. Из-за всего этого великая княжна Мария Павловна и великий князь Дмитрий Павлович до шестилетнего возраста едва могли выговорить слово по-русски – члены семьи разговаривали с нами по-английски, и ближайшим слугам, в частности мне, пришлось освоить то же наречие.