Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин - [4]

Мотоцикл жалко. Из руин старичка поднял. До сих пор как вспомню, так вздрогну. Одна только покупка его мне столько усилий стоила, что смех берет. С завода они только с коляской идут, а я всегда чистый байк хотел. Пришлось на гайцев выходить и с их гаража списанный мотоцикл брать. Да уж. Но ведь добился своего. Купил, восстановил. Как новенький был. Черт!»

Не удержавшись, Миша зло зашипел сквозь зубы. Именно потеря мотоцикла, в который он вложил столько сил и времени, заставила его понять, что потерял он не только мотоцикл, но и всю свою прошлую жизнь. Да, пусть странную, где-то бестолковую, в чем-то даже глупую, но свою. Налаженную, привычную. Что больше не будет ничего из того, к чему он так привык. Ни посиделок в бане с друзьями, ни флирта с женщинами, ни долгих выездов на природу. Придется все начинать заново.

«Да твою ж мать! За что мне это? – взвыл он про себя, снова сжимая кулаки. – Так, Миша. Остановись, или сам себя загонишь. Вспоминай, как тебе на Кавказе хреново было. Пережил. Выжил. Вот и здесь справишься. Выживешь, если сильно захочешь. Думай, Мишка. Думай. Что у нас в активе? Возраст и потерянная память. Под эту марку можно будет некоторое незнание местных реалий списать. А главное, у тебя есть знания твоего времени. Теперь нужно узнать, где именно я нахожусь и какой тут год. Судя по манере разговора, это начало прошлого века. Выходит, царские времена. А может, все не так плохо?

Блин, да тут же тогда все мои знания и яйца выеденного не стоят. Вся наука еще только начинает развиваться. Оружие как бы не дульнозарядное. Небось, еще карамультуки с дымным порохом. Стоп. Это меня куда-то не туда понесло. Что там тетка сказала? Я охотником был? Точно. Нужно попросить ее ружье принести. Тогда многое ясно станет. Охотничье оружие, это отрасль выпуска боевого. Хотя это может и берданкой какой допотопной оказаться. Откуда пацану хорошее оружие взять?»

Вошедшая в избу Глафира Тихоновна поставила у порога подойник и, вытирая руки фартуком, подошла к лежанке. Убедившись, что Мишка не спит, она улыбнулась и тихо спросила:

– Дать молочка, сынок? Свежее. Только сцедила.

– Благодарствую, – кивнул Мишка, припомнив подходящее словцо. – И это… Мне б амуницию мою охотничью осмотреть. И ружье. Может, там не все пропало? – быстро добавил он, торопясь воплотить свои мысли в дело.

– Так сумки твои порвало все, а ружье в сенях. Принесу сейчас. Остальное, вон, в сундуке, – ответила женщина, кивнув куда-то в угол.

Вернувшись к лежанке, она протянула Мишке курковую двустволку с разбитым в клочья цевьем и расщепленным прикладом.

– Это чем же его так?! – охнул Миша, вертя в руках эти руины.

– Так взрыв сильный был. У инженера сарай по досточкам разнесло. Там сейчас полиция ищет чего-то, – вздохнула женщина. – Что, плохо все? – спросила она, кивая на двустволку.

– Пока не знаю. Если стволы не погнуло, то остальное восстановить можно, – пожал Миша плечами, привычно разбирая ружье.

Отсоединив стволы, он попытался выбрать удобное положение, чтобы осмотреть их на свету, но снова резко накатила слабость и задрожали руки. Уронив стволы себе на живот, Мишка зажмурился и еле слышно застонал.

– Что, Мишенька, опять плохо? – всполошилась тетка.

– Слабость накатила. Сейчас пройдет, – прошипел Миша, пытаясь взять себя в руки.

– Ты бы отдохнул, сынок. Рано тебе еще с оружием возиться.

– Ничего, мама Глаша, справлюсь. Без дела совсем худо будет, – механически отозвался Мишка, пытаясь проморгаться, чтобы разогнать туман перед глазами.

– Господи, дождалась! – охнула женщина, быстро перекрестившись.

– Чего? – не понял Мишка.

– Родители твои погибли, когда тебе девятый годок был. С тех пор ты меня кроме как тетушкой и не звал. А тут… за столько лет… мама Глаша, – всхлипнула женщина, утирая слезы.

– Ну так оно вроде, и правильно будет. Ты ж мне вместо мамки стала, – нашелся Мишка, ругая себя за бестолковость и полное отсутствие контроля за собственным языком.

– Да что ж я сижу, глупая! – вдруг подскочила Глафира. – Я же тебе молочка хотела…

Спустя минуту в руках у Миши появилась кружка свежайшего, еще теплого молока и краюха духмяного ржаного хлеба. Забыв про все сложности и трудности, Мишка, едва не урча от удовольствия, впился зубами в душистый хлеб, запивая его парным молоком. Моментально проглотив импровизированный завтрак, он удивленно заглянул в пустую кружку. Заметив это, Глафира обрадованно улыбнулась и без разговоров повторила все снова. В этот раз Мишка ел не спеша, смакуя каждый глоток. Только теперь он понял, что был жутко голодным.

Дождавшись, когда он поест, Глафира забрала у него кружку и, погладив по лбу, вздохнула:

– Ну, слава богу, вроде оживаешь. Есть вон начал.

– Оживаю, мама Глаша, – улыбнулся в ответ Мишка. – Вот голова перестанет болеть, и можно будет делом заняться.

– Это каким же?

– Так придется приклад новый резать. С таким больше не постреляешь, – нашелся Мишка, кивая на разобранное ружье. – Мне б доску еловую, пошире, и на длину пальца толщиной. На печку положить, пусть просохнет как следует. Можно найти?

– Чего ж нельзя, – удивилась Глафира. – Днем схожу на лесопилку, мужики подберут.