Ещё не поздно - [4]

Гуляли мы около двух часов. Время приближалось к восьми часам вечера. Девочка на руках давно заснула. Мне было хорошо, словно я давно знаю малышку. Елена, доверчиво опустив головку на плечо, едва слышно посапывала.

Я улыбнулась. За много лет одиночества, я обрела свой дом. Смешно, первый день работаю, а в голову лезут подобные мысли. На улице начался снегопад. Подставляя лицо снежинкам, я глубоко вдохнула морозный свежий воздух.

Улица кипела жизнью. Ее не страшил ни снег, ни темнота. Люди спеша забегали из магазина в магазин, скупая новогодние подарки. Не помню, когда в последний раз получала подарки. Моя жизнь полностью изменилась, едва исполнилось семь лет, оставив привычную жизнь далеко позади. Временами я завидовала малютке спящей на руках. Только дурак не заметит, как любит ее отец.

Я усмехнулась.

Покачав головой, сгоняя грустные мысли, я, намереваясь вернуться в дом, встала как вкопанная. На двери музыкального магазина висел плакат и не абы кого, а моего шефа! Андрей Дмитриевич стоял в центре группы парней из троих человек.

— Поддержим возвращение группы «Семь жизней», — прочитала я надпись на плакате. — О Господи.

— Тебе он не поможет.

Все тело онемело от голоса за спиной.

— Поправь меня, какую часть — не выходи из дома, ты не поняла?!

— Я… — прошептала я еле слышно.

Не дожидаясь ответа, меня грубо развернули, с силой схватив за локоть.

Зеленые глаза задержались на спящей девочке на руках. На секунду в них вспыхнул злобный блеск, но тут же погас.

— Что это?! — почти агрессивно прорычал Минаев. Андрей Дмитриевич прожигал меня глазами, надеясь, чтобы я провалилась сквозь землю.

Держась храбро, я не опустила взгляд.

— Ваша дочь.

— Я знаю, что это моя дочь. — Хмыкнул мужчина невесело. — Я спрашиваю: какого черта она с вами?

Теперь мы перешли на Вы?

— Я говорил, оставаться дома?!

— Не кричите! — пожурила я Минаева. — Перестаньте орать! Мы привлекаем слишком много народу.

И, правда. Вокруг нас собралось, по меньшей мере, десять человек, наблюдая за «семейной» сценой. Молча, Андрей Дмитриевич быстро потащил меня к машине, стоящей недалеко от выезда из магазина, не ослабевая хватки. Он с такой злостью толкнул меня в салон на пассажирское место, что я чудом успела пригнуть головку малышки, чтобы та не ударилась. Минаев аккуратно забрал из рук малышку, будто не он секунду назад мечтал снести половину города, и уложил ее на заднее сидение, закутав пледом.

Так же молча, мы выехали на дорогу, Андрей несся по городу, легко маневрируя между машинами. За окном пейзаж сменялся один за другим. Город я знала не очень хорошо, но догадывалась что мы уже далеко за домом. Воздух в салоне вибрировал от напряжения, готовый вот-вот взорваться. Я не смела, произнести и звука.

Вдруг Минаев резко затормозил, от чего меня качнуло вперед.

— Убирайся, — спокойный голос Минаев до чертиков напугал меня. Отстегнувшись, я вылезла на улицу. — Если, еще раз я увижу твою морду, тебе не сдобровать.

Я сморщилась от несправедливой ненависти, не решаясь закрыть дверь. Игнорируя все оскорбления, от чего-то хотела поделиться с этим мужчиной новостью, которая как я надеюсь, сменит гнев на милость.

— Утром Алевтина Сергеевна рассказала, что ваша дочь не говорит ни с кем, даже с вами. Я сама перешла границы и признаю вину, но сегодня Лена со мной…

— Тамара, — прервал Минаев голосом, в котором звучала неприкрытая угроза, — если вы сейчас же не закроете дверь с обратной стороны, я сделаю то, от чего мы оба будем сожалеть.

Сердцем понимала, Минаев открыто угрожает, грозясь сделать что-то очень плохое, но тело невольно задрожало от…искушения. Мои глаза расширились. Ни разу за последние семнадцать лет не думала подобное о мужчинах. Минаев нетерпеливо захлопнул дверь, двигатель мощно зарычал и машина, взвизгнув шинами, скрылась в темноте.

Слезы наворачивались на глазах. Шмыгнув носом, сунув замерзшие ладони в карманы пальто, я заревела.

Я осознала три вещи. Меня привезли в городской отель, без гроша в кармане, бросив как нищенку; меня только что уволили и, в-третьих: телефон, отданный Алевтиной Сергеевной, надрывно вибрировал в кармане пальто.

Минаев вошел в кафе местной гостиницы, безошибочно найдя мой столик. Я сидела в углу, примостившись в месте часто называемым камчаткой, тихо попивая воду.

Андрей, усевшись за соседний стул, брезгливо посмотрел на стакан и подозвал официанта. Парень появился из ниоткуда, ожидая заказа.

— Как обычно?

Андрей Дмитриевич кивнул.

— Только два. И с сахаром.

Быстро сделав пометку в блокноте, официант, кивнув Минаеву, ушел выполнять заказ. Это навело меня на мысль.

— Выходит, вы здесь частый гость.

— Назови причину, почему я должен тебя не увольнять? — мрачно произнес Минаев, расстегивая верхнюю пуговицу кашемирового пальто.

Ох. Как я мечтала уйти от подобной темы. Сетуя на характер Минаева, я боялась произнести слово, не выведя того из себя. Когда я ответила на звонок, не ожидала услышать Минаева. Где — были его слова, и я сразу поняла, о чем он, назвав кафе гостиницы, у которой Андрей Дмитриевич меня бросил.

Глотнув воду, я собралась с мыслями.

— Я хороший работник?