Есенин - [13]

Что — за три месяца до смерти — сжигал Есенин? Стихи, которыми он остался недоволен или которые боялся предать гласности? А может быть, какие-то письма, документы… никогда не узнаем, потому что, увы, — вопреки известному афоризму Булгакова — рукописи горят. У Есенина они горели очень лихо. Кое-что (и немалое количество) просто затерялось. В Полном собрании сочинений Есенина есть специальный раздел: «Утраченное и ненайденное» — 37 позиций, не считая писем и документов. Есенин не знал, что «позорно заводить архивы/Над рукописями трястись», но, в отличие от автора сей заповеди, всегда следовал именно этому принципу. Так, еще в 1916 г. сжег свою первую драму «Крестьянский пир», очень понравившуюся Андрею Белому. А в 1920-м, уезжая из Москвы, достал целую кипу рукописей и, отделив от нее треть (примерно листов 50), отдал на хранение своей знакомой Е. Р. Эйгес. Остальные две трети предназначались матери и сестре Кате. Е. Эйгес сумела сохранить только три листочка (с текстом стихотворения «Хулиган»).

Как бы ни было осудительно отношение Есенина к Анне Изрядновой с точки зрения общепризнанной человеческой морали, он никогда не поднимет на нее руки, не бросит ей в лицо площадную брань, что порой придется переживать другим женщинам, любившим его не менее, чем Анна Романовна. Ведь она была из его юности. Той юности, которую он предал. Но которую никогда — ни в жизни, ни в стихах — не оскорбил.

Юрий Есенин, волею судеб, еще будучи ребенком, случайно на бульваре познакомился со своими единокровными сестрой и братом — детьми Есенина от Зинаиды Райх. (Она тогда уже была замужем за Мейерхольдом.) После чего познакомились и подружились и их матери. В этом нет ничего удивительного, ведь они не были соперницами, и ту и другую Есенин к тому времени уже бросил, и та и другая продолжали его любить. Никто не мог понять их так, как они друг друга. И Анна Романовна и Юрий стали нередкими и желанными гостями в доме Мейерхольда. Так что с детства мальчик попал в высокоинтеллектуальную, не без налета богемы среду. После смерти Есенина его первенца всячески привечала Софья Толстая — последняя жена поэта. Во всех этих домах (разумеется, и в доме собственной матери) царил культ Есенина. Неудивительно, что мальчик обожал своего блудного отца, знал наизусть каждую его строчку. Знал он, несомненно, и «Злые заметки» Н. Бухарина («Правда», 1927 г., 12 января), статью, после которой Есенина почти перестали печатать. Все это, — наверное, вкупе и с другими фактами советской действительности — не способствовало любви к властям и «лично к товарищу Сталину»(журналистский штамп тех времен).

Однажды, в 1934 г., в компании золотой молодежи, где был и Юрий Есенин, под влиянием винных паров, заговорили о том, что хорошо бы бросить бомбу на Кремль. На следующий день, разумеется, этот разговор был благополучно забыт.

В 1935 г. Георгия Есенина призвали в армию. Служил он в Хабаровске, через год его арестовали. Когда юношу везли из Хабаровска в Москву, он думал, что, наверное, совершил какое-то воинское преступление — ничего другого он предположить не мог. Он ведь не знал, что один из болтавших по пьяной лавочке о террористическом акте был через год арестован по какому-то другому делу и на следствии почему-то решил рассказать и об этом эпизоде. Г. Есенину предъявили обвинение по статье 58 (контрреволюционные преступления), 5 (террор), 11 (участие в преступной группе). Приговор по этой статье всегда был один — «высшая мера». Но следователи схитрили: сказали Юрию, что если он подтвердит свою «вину», то его, как сына известного поэта, не расстреляют, а только отправят в лагерь на небольшой срок. В лагере сыну Сергея Есенина жилось бы неплохо — даже уголовники знали цену великому русскому поэту, и Юрий это понимал. Поэтому он и повторял на следствии тот бред, который ему суфлировали, и расписался в том, что не только задумывал преступление, но и готовил его. Тем самым он облегчил работу палачей. Но на собственную его судьбу это никак не повлияло — его все равно бы расстреляли, только предварительно еще бы и подвергли пыткам.

Сокамерник Г. Есенина И. Бергер в своей книге «Крушение поколения» вспоминает, что Юрий в тюрьме говорил: «они» затравили отца до смерти». А вот как пересказывает эти воспоминания Э. Хлысталов: «Юрий Есенин был убежден, что у его отца не было никаких причин закончить жизнь самоубийством, что погиб он вследствие каких-то нападок, и говорить следует о его убийстве». Благо, книга И. Бергера издана во Флоренции — не каждый сможет в нее заглянуть.

После ареста Юрия к Анне Изрядновой пришли с обыском — тогда-то, наверное, и были изъяты письма Есенина к ней. Быть может, до сих пор хранятся в каком-то секретном архиве, быть может, когда-нибудь и всплывут.

Анна Романовна ничего не знала о судьбе сына. Родственникам приговоренных к высшей мере, как правило, сообщали: десять лет без права переписки. Десяти лет она не прожила. Умерла в 1946 г., ей было 55.

В 1956 г. по заявлению младшего сына Есенина Александра Есенина-Вольпина Георгий Есенин был реабилитирован «за отсутствием состава преступления».