Есенин: Обещая встречу впереди - [290]
Накануне заходил к Миклашевской. Просил, чтобы навещала его.
Та ни разу не пришла.
Потом, уже после его смерти, сказала: думала, будет Толстая.
И правильно думала.
Какой с Миклашевской может быть спрос?
Заходила Толстая, сёстры заходили, Наседкин.
Мариенгоф с Никритиной были — перебесившийся от своих обид Анатолий понял, что лучше друга у него не было и вряд ли будет.
Никритина записала, что у Есенина навязчивые мысли о самоубийстве.
О самоубийстве вообще.
Он сидел и рассуждал, что есть такие больные люди, которые себя убивают.
Мариенгоф и Никритина осторожно поддерживали разговор.
28 ноября в клинике Есенин пишет стихотворение «Клён ты мой опавший…» — про то, как сам себе он казался клёном, «только не опавшим», каким он стал, «а вовсю зелёным».
В последний день ноября три тома собрания сочинений Есенина уходят в печать.
2 декабря, в очередной приход Софьи, Есенин предлагает ей развестись.
Два с половиной месяца уже прожили — ну сколько можно! Долго! Очень долго!
Кое-как Софья уговорила его подождать, подумать, не спешить.
Дома рыдала.
Надеялась: успокоится, всмотрится в неё, поймёт, как она любит его; пожалеет, наконец.
Он протянул ещё два дня.
5-го опять вдрызг разругались — с его подачи.
Он бешено винил её во всём.
Получалось, что это она упекла его сюда.
А в клинике всё время горит свет!
В его одноместной палате всё время открыты двери!
Все приходящие в больницу проходят мимо его палаты и смотрят на него!
Все!
И она — чужая, ненужная, влюблённая и за это ещё более презираемая — тоже смотрит и смотрит своими влюблёнными толстовскими глазами!
Недавно ещё кричавший Евдокимову, что за границу не поедет ни за что, теперь Есенин снова передумал: надо уезжать отсюда. За границу! Надо уезжать, твердил он.
Там в палатах не горит свет, там закрыты двери, там никто на него не станет смотреть, там нет этой постылой жены, а есть какая-то другая, которая его ждет, жалеет, любит.
После «Клёна…» Есенин пишет в клинике ещё несколько стихотворений, все любовные, и все не о Софье. А если о ней — то вот так:
Толстая безропотно, с истинно христианским терпением всё это сносила, не высказав ни единого упрёка.
Но ещё через день, когда он при посторонних кричал на неё, не выбирая слов, написала, кусая губы, записку: «Сергей, ты можешь быть совсем спокоен. Моя надежда исчезла. Я не приду к тебе. Мне без тебя очень плохо, но тебе без меня лучше».
Даже здесь, в этой записке, была надежда, что он её окликнет, позовёт.
Прислал ответное письмо: мол, прости, прости, мне тоже без тебя плохо.
Это всё, что нужно было её сердцу для абсолютного счастья.
Но у Есенина уже новые планы — к чёрту весь этот брак, к чёрту.
За границу всё равно не пустят. Тогда… Кавказ?
Нет, Ленинград, решено.
Он ждёт, этот город.
7 декабря Эрлиху приходит телеграмма: «Немедленно найди 2–3 комнаты, 20 числах переезжаю жить Ленинград телеграфируй — Есенин».
Перед нами очевидная болезненная попытка второй раз войти в одну реку.
Сначала возникает заграница.
Потому что помнил, с каким чувством вылетал туда и как там, пусть всего несколько раз, особенно в самом начале, было хорошо, свободно, одиноко. А как пели «Интернационал»! Как ходили к лучшим портным! Как в ванну забрался — а там пены столько, что можно всю Тверскую вымыть.
А помылся, свистнул — и Кусиков появился. Надоел Кусиков — убежал от него.
О том, что за границей он проживал, прожигал, тратил налево и направо деньги Айседоры, Есенин не думал.
О том, что там нет никакого Евдокимыча, никакого Воронского, никакого Чагина, никакого Кирова, никакого Дзержинского, никакого Луначарского, никакой треклятой советской власти, которая платит по рублю за строку, думать не желал.
Или Кавказ?
Как хорошо было на Кавказе!
Особенно в тот раз, когда впервые приехал к Чагину.
Там эти чудесные грузинские поэты, «Голубые роги», коровьи глаза Тициана Табидзе, невозможные застолья, вино, от которого не пьянеешь…
И Абхазия! И Азербайджан! И Персия зовущая!
То, что в следующий раз он где-то там пытался утопиться, а потом, в другой заезд, ещё и с веранды бросался оземь — это не важно, это второстепенное, третьестепенное.
А Ленинград, Петроград, Петербург?
Это ж было совсем недавно, позавчера! Надо только оглянуться!
Он был такой юный, такой красивый, такой свежий.
От него константиновским лугом пахло, яблоком, Яблочным Спасом.
Надо снова туда собираться.
9 декабря, вдруг потеплевший к жене, Есенин пишет ей записку: «Соня! Пожалуйста, пришли мне книжку Б.».
По свидетельству Софьи Толстой, последние книги, которые читал в своей жизни Есенин, — это два томика стихов Блока.
…А то ведь явишься к Александру Александровичу — и на память не процитируешь, чем ему обязан, чему научился у него.
Есенин, пришло время признаться, научился у Блока очень многому.
Это ничего, гений у гения может поучиться, им можно.
Например, научился графике.
(До той поры Есенин чаще работал акварелью или маслом.)
Поэма «Двенадцать» сделана, конечно, в графике, отточенным карандашом, в чёрно-белой гамме: «Гуляет ветер, порхает снег, / Идут двенадцать человек. / Винтовок чёрные ремни, / Кругом огни, огни, огни…»
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор романов «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна», сборников рассказов «Восьмёрка», «Грех», «Ботинки, полные горячей водкой» и «Семь жизней», сборников публицистики «К нам едет Пересвет», «Летучие бурлаки», «Не чужая смута», «Всё, что должно разрешиться. Письма с Донбасса», «Взвод». «И мысли не было сочинять эту книжку. Сорок раз себе пообещал: пусть всё отстоится, отлежится — что запомнится и не потеряется, то и будет самым главным. Сам себя обманул. Книжка сама рассказалась, едва перо обмакнул в чернильницу. Известны случаи, когда врачи, не теряя сознания, руководили сложными операциями, которые им делали.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эрнст Иоганн Бирон — знаковая фигура российской истории XVIII столетия. Имя удачливого придворного неразрывно связано с царствованием императрицы Анны Иоанновны, нередко называемым «бироновщиной» — настолько необъятной казалась потомкам власть фаворита царицы. Но так ли было на самом деле? Много или мало было в России «немцев» при Анне Иоанновне? Какое место занимал среди них Бирон и в чем состояла роль фаворита в системе управления самодержавной монархии?Ответам на эти вопросы посвящена эта книга. Известный историк Игорь Курукин на основании сохранившихся документов попытался восстановить реальную биографию бедного курляндского дворянина, сумевшего сделаться важной политической фигурой, пережить опалу и ссылку и дважды стать владетельным герцогом.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.