Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть - [5]

Стален

Городок Стален затерялся в таежной части Центральной Сибири. С одной стороны – непроходимая тайга и болота, с другой стороны – горы, тянущиеся от Уральской Малахитовой гряды и до Дальневосточных окраин страны, окружали город. Эти края слыли достаточно суровыми для проживания. Летом тридцатиградусная жара, лесные пожары, смог и комары. Сибирские комары – это отдельная история города под крепким названием Стален. Они вездесущи, надоедливы и ужасно кровожадны. Не щадят никого в округе, даже самих себя. Притом внутренняя вертикаль власти любого роя устроена таким образом, что, чем меньше комар, тем злее и наглее его поведение. К примеру, живет такой рой в болотах притока реки Шушь, а управляет всем роем такой маленький-премаленький гаденыш, условно назовем его Моська. Так вот этот Моська не щадит никого, ни коров, ни свиней, ни людей, терроризируя весь болотный край тайги. И рой этого гаденыша нападает с кровососущим интересом даже на рой, проживающий где-нибудь в близлежащем болоте, причем мелкие сосут кровь у тех, что покрупнее, да так рьяно, что порой один рой высасывает всю кровь у другого, порабощая остальных выживших комаров и их потомство. Так происходит естественный отбор в этом комарином царстве. Притом на смену одному Моське приходит другой, и история повторяется. Поэтому город Стален закрепил за собой славу комариной столицы Сибири. Зима же в город приносит безусловное облегчение от лета, ни комаров тебе, ни жары. Однако и здесь не все так сладко. Морозы под тридцать пять, почти полярная ночь, свет появляется в шесть утра и то за пеленой светонепроницаемых облаков, а пополудни наступает глубокий вечер. В домах зажигают лучины, отчего имеют черные от смога потолки, а некоторые от того, что лучины имеют свойство догорать в самый неподходящий момент, сгорают дотла. Так и стоит зимой Стален весь белоснежный с черными прогарами домов по краям улиц. Но народ все равно рождается, обживается, строит новые дома. Некоторые ссыльные после освобождения оседают здесь, заводят семьи, работают на сталелитейном заводе. От него и пошло название города. Еще полвека назад известный купец Григорий Распутник по приказу царя Николая был назначен губернатором Шушенской губернии. В состав которой тогда входил безымянный город, именуемый народом Моска из-за огромного количества проживающих в окружающих его болотах комаров, деревня Шушенк, позже переданная в управления царской жандармерии по исполнению наказаний и впоследствии принявшая статус ссылки, и река Шушь со всеми ее притоками. Царь наказал Распутнику провести масштабную реорганизацию губернии с целью повышения прожиточного минимума населения и привлечения среднеазиатских инвестиций в города Сибири и Дальнего Востока. Григорий с особым энтузиазмом взялся за претворение царского указа в губернии, тем более что доселе ему, Грише Распутнику, разрешалось только развлекать детей царя да барышень высокого происхождения учить вышивке. Сам-то он выучился вышивать у своей матушки, будучи еще отроком. Вечерами, когда вся ребятня собиралась у костра, пересказывать друг другу анекдоты и истории, услышанные от взрослых, Гриша оставался дома, подсаживался поближе к маме и смотрел: смотрел, как та ловко управлялась с иглой и ниткой и как умело она вышивала разноцветные узоры на льняном отрезе сукна. Так и постиг смышленый отрок искусство вышивки, тайком создавая причудливые узоры на выкраденном из маминого сундука отрезе.

Прибыв в Моску, Григорий первым делом собрал городской совет и выпытал у местного управления, чем промышляет рядовой житель города. И, к его удивлению, понял, что основная часть населения занимается промыслом землекускования. А проще говоря, уходит в горы с котомкой еды, а через два дня возвращается с этой же котомкой, до верху забитой кусками земли. И все бы ничего, да вот раз в сезон приезжает в город «узкоглазый ковчег», как его прозвали местные. На подводах оного, полно всякой всячины. Чай зеленый, чай черный, водка самой дешевой пробы, орехи, пряности, соленья, керосин, мыло, сапоги, портки, косоворотки, рукавицы, похожие на наши, только, с указательным пальцем непременно в отдельности, и еще много чего, необходимого для бытия-жития. И обменивает всю эту крашено-штопаную утварь у местного населения на мешки с кусками землицы нашей. Поразмыслив над сутью происходящего, Распутник нашел самого смышленого землекусковика и под закусочку с водочкой выведал у него, зачем это лицам китайской национальности землица наша понадобилась.

– Да што вы, Григорий Батькович, уж и в самом-то деле не знаете? – осведомился землекусковик. – Да у них там, на Китайщине, заводы стоят по обжигу нашей земли, они из нее железо плавят, а из оного мастерят лопаты, кирки, самовары, всякую всячину, нам для делу и разного рода хозяйству нужную.

По природе своей Гриша был достаточно смышлен, чтоб сразу сообразить, накой ему тут оставаться. С первым же посыльным выслал он царю подробное исследование края и всей губернии. Изложил в нем, что так, мол, и так, дескать, нечего кормить этих узкоглазых землицей нашей. Что самим впору заложить в Моске завод по выплавке железа, а по сему он, царь, «должон» выделить ему, Гришке, из казны царевой, пятьдесят тыщ рублей золотом на постройку. Мол, и народу работа найдется, и инвестиции в край пойдут, да хоть от этих же лиц китайской национальности, иль от других, благо на границах с Сибирью много разного люда проживает. Царь Николай, тоже был не дурак, да и Распутник ему в столице не нужен, надоел пуще пареной репы, уж больно часто стали барышни жаловаться на Григория за руки его шаловливые. Преподает Распутник вышивку, а сам то и дело каждую проходящую мимо него девицу непременно ущипнет за ягодицу, и ладно бы так, невзначай, а то еще и с присказкой: «Проходи, красавица, а коль нравица, приходи я справица». Устал царь от пошлости Распутника, от его бесстыдства. Детишки царевы тоже стали разные мудреные речи произносить. Вроде того: