Эротический и эротизированный перенос - [63]

Третий момент также является спорным, ибо "не-принимание во внимание реальности" характеризует все виды влюбленности; "любовь слепа", говорит популярная поговорка.

Синхрония и диахрония. Постольку, поскольку она является текущей инцестуозной эдиповой драмой, любовь в переносе обладает похожей на влечение[52] манифестацией, в природе репрезентаций бессознательного, и над ней властвует навязчивое повторение. С этой точки зрения она оригинальна и у нее нет прошлого, подобно актуальному неврозу (Цезио и др., 1988; Марукко, 1982, 31). Посредством конструкции интерпретации мы вводим ее во временное, диахроническое измерение, и тогда воспринимаем ее как повторение инфантильной любви.

Когда мы анализируем те образы и переживания, которые образуют материал сессии, то замечаем, что во всех них можем обнаружить образные структуры и что все они являются "актуальными" и синхроническими, некоторые более очевидно, чем другие. Их обнаружение зависит от степени сопротивления к снятию маски; те образные структуры, которые поддаются обнаружению в последнюю очередь, и которые более важны, обладают более сильным сопротивлением к раскрытию. Мы можем заключить, что работаем с синхронической концепцией, которая находится в гармонии с вневременностью бессознательного, которое, таким образом, получает доступ в сознание. Сопротивление становится явным в установлении временного порядка; то, что сопротивляется более интенсивно, открывается в последнюю очередь, то, что открывается последним, выражается эмпирическим образом и угрожает найти свой выход посредством отыгрывания, как это происходит с любовью в переносе. Согласно интенсивности сопротивления, устанавливается временная шкала и в то же самое время причинная последовательность: то, что идет впереди, дает начало последующему. Таким образом, мы помещаем эго эдипова комплекса — первичное, инцестуозное, нарциссическое — в начало и называем его начальным эго, основой последующих эго-структур. Эти серии структур, которые могут быть описаны во временном порядке, в переносе появляются синхронически. Среди них любовь в переносе наиболее прямым образом показывает вытесненную или погребенную эдипову структуру.

Интерпретация-конструкция. Фрейд предлагает технический подход к анализу любви в переносе, когда ставит "соображения аналитической техники" выше всех других подходов. Случай Доры — хороший пример такого подхода. Фрейд предлагает мастерский анализ переносов от бессознательных идей до слов в передаче сновидений и свободном ассоциировании; но в эпилоге отмечает, что не смог проанализировать переносы на собственную личность, личность аналитика. Затем он говорит нам, что слова Доры содержали ключ к открытию эмпирической эдиповой драмы, "акту", происходящему между ними, в котором он играл роль главного героя. Затем он высказывает предположение, что решением была бы интерпретация-конструкция данного "акта", где он был главным героем, которая могла бы быть сформулирована следующим образом: "Вы сделали перенос на меня с личности герра К. Заметили ли вы что-либо, что привело вас к тому, чтобы подозревать меня в дурных намерениях, сходных (либо открыто, либо в некоторой сублимированной форме) с намерениями герра К.? Или что-то во мне вас поразило, или вы узнали обо мне нечто такое, что завладело вашим воображением, как ранее это произошло относительно герра К.". Ассоциации Доры относительно ее страсти к герру К., которые позволили Фрейду открыть историю ее либидинальной организации, также открыли латентную, текущую любовную сцену, которая имела место с Фрейдом. Ее описания сцен с герром К. были метафорами актуальных сцен с Фрейдом. Наконец, замечания Фрейда показывают, что отсутствие интерпретации-конструкции (Цезио и др., 1988), вызвало окончание лечения, эдипову "трагедию", обычный исход в этих случаях.

Данная гипотеза заключается в том, что когда интерпретация-конструкция дается в должное время, любовь в переносе находит свой путь в сознание, и ее тщательный анализ служит разрешению переносов, связывая ее бессознательные эмоциональные компоненты. Таким образом, текущая драма несет в себе природу повторения других переживаний, в особенности инфантильных, с которыми она затем входит во время, то есть становится историей. Осознание того, что эти воспоминания являются повторным переживанием, только теперь с аналитиком, позволяет освободить либидо от этих первичных инцестуозных фиксаций, которые делали любовь в переносе трагической, невозможной, и канализировать ее через постепенно приобретаемые ею смыслы ко вторичной эдиповой структуре (Цезио, 1986).

Эдипова трагедия. Любовь в переносе порождает сильнейшее сопротивление и в то же самое время является сильнейшим сопротивлением. Ее обнаружение и тщательная проработка посредством доведения ее до сознания приводит аналитика к инцесту и наполняет его ужасом при встрече с глазу на глаз с грозящей трагедией. Ситуация аналитика сравнима с ситуацией Эдипа, который, в ходе своего исследования-анализа обнаруживает, что он сам является главным героем инцестного убийства Лая и сексуального союза с Иокастой; результатом является трагедия. Мы полагаем, что этот ужас прекращает исследование аналитика и ведет его к альтернативному "решению", то есть к отыгрыванию, в котором трагедия, которую предполагалось избежать, в конечном счете, возникает вновь.