Эрос - [71]

Софи считает, что рабочий класс давно уже потерян для социалистического движения, но никто не разделяет ее точку зрения. Подобное мнение слывет пораженческим и считается почти таким же преступлением, как сомнения в победе Гитлера при нацистах. Идиотское вторжение русских в Прагу отрезвило многих, пробудило от сладкого сна наяву. Проблема еще и в том, что она слишком стара для этого поколения, слишком отягощена жизненным опытом. Иногда хочется бросить все и убежать куда глаза глядят, куда-нибудь на край земли. После этого откровения бутылка вина становится пустой.

– Ты действительно хочешь уйти?

– Я и сама не знаю. Сначала я думаю так, а потом мне кажется, что еще не все потеряно, все как-нибудь утрясется. Ведь есть же у меня ангел-хранитель, что наблюдает за мной с небес.

Ангел-хранитель? Что конкретно он имеет в виду?

– Пожалуйста, приведу пример. Полгода назад я совершенно села на мель и уже собиралась искать место продавщицы, все равно где. И тут в мою дверь звонит распространитель лотерейных билетов. Представляешь? Такой лотерейщик с сумкой на животе, они сейчас встречаются очень редко. Он стоит, смотрит на меня и улыбается во весь рот. Не проходите мимо своего счастья, прекрасная леди. Билетики всего по марке! Денег у меня было кот наплакал, я даже не знала, смогу ли купить себе что-то на завтрак. Но он смотрел на меня таким умоляющим взглядом… И я купила билет. Только вообрази себе: я выиграла десять тысяч марок! Счета в банке у меня не было, поэтому на следующий день явился человек из лотерейного общества и принес мне маленький чемоданчик наличных… К счастью, Хольгера не было дома.

Лукиан счел, что дотронуться до плеча Софи не покажется слишком уж большой наглостью.

– Почему ты не уехала с такими деньгами?

– Нет, я кК раз уехала. В Париж! Но проблема в том, что многое из наших тоже захотели в Париж именно в тот момент, и я обязана была им помочь. А что такое десять штук для такой оравы? Тем более в Париже. Но Париж – это какое-то чудо. Слушай, у тебя есть еще красненькое? Оно недурное. Я не собираюсь напиваться. Все в порядке?

– Конечно, конечно. Я все понимаю.

– Да что ты там понимаешь? Ни черта ты не понимаешь. Пардон. Ты неплохой парнишка. Да, да, именно парнишка. Можно, я придавлю часок на твоем диване? Я боюсь идти домой. Тебе хватит пороху сдержаться? Я скажу тебе все как на духу: я хочу твоего вина, но трахаться с тобой не хочу. О'кей? За вино я заплачу тебе позлее. Наверное, я кажусь тебе такой нахалкой…

– Все в порядке. Оставайся у меня. Это вино… такое примитивное…

– Иногда я вижу моего ангела-хранителя во сне.

– Правда? И как же он выглядит?

– Знаешь, я уверена, что у каждого человека в жизни бывает одна, а то и две, и три первоклассные возможности, но… Например, я могла стать благородной дамой… Ты об этом ничего не знаешь. И зачем я только тебе все это вываливаю? У меня такое чувство, что могу рассказать тебе все, все, и ты спокойно выслушаешь меня. И только подумаешь: бог мой, закончит ли когда-нибудь эта тупая корова… У нее, наверное, месячные, и вообще неумелый любовник.

– Я так не думаю.

– А почему? Вполне возможно.

– Меня это не касается.

– Ой, только не надо кривляться! Все тебя прекрасно касается, потому что я валяюсь на твоем диване. Если тебя ничего не касается, то я просто заткнусь, и точка.

– Я имел в виду совсем другое. Я хотел…

– Хольгер собирается сделать банк. А потом, если получится, еще и еще. Представляешь? Я ничего против не имею, но ведь для этого требуется оружие. А если людям в руки попадает оружие, оно когда-нибудь обязательно стреляет…

– Сделать банк… Ты имеешь в виду – ограбить банк?

– А что же еще, по-твоему? Открыть свой? Ха, может, ты одолжишь мне для такого дела стартовый капитал?

Лукиан молчит, тут же обдумывая возможность действительно сделать это. Движения Софи становятся все более неуклюжими.

– Я вспомнила, что ты мне сказал тогда, в Вуппертале. Мир еще ненормальнее, чем мы думаем о нем. Что-то в этом роде. Эта присказка мне понравилась. Я ее запомнила, хотя вроде ничего особенного в ней нет. Ладно. Думаю, что мир устроен предельно просто: большая куча дерьма, а посередке люди. С маленькими лопатками. Начинаешь копать, копать, глядишь – и очистишь местечко. Как раз такое, чтобы самому места хватило. Втиснуться туда, и адью!

На этих словах Софи засыпает сидя, с пустым бокалом в руке.

Лукиан позвонил мне на следующий день и все рассказал. Софи проспалась на его диване. Она пьет, нет сомнений. Мы должны сделать что-нибудь.

– Мы и так сделали более чем достаточно.

– Алекс! А что, если она будет счастлива со мной? Что тогда?

Этот вопрос прозвучал довольно непосредственно, но, чтобы задать его, Лукиану потребовалась вся его смелость. Я слышал, как он прерывисто дышит от волнения. Вот гаденыш. Что я должен был отвечать? Что ответили бы на моем месте вы? Он выжимал из меня один-единственный возможный ответ, давать который я был не вправе, иначе превратился бы в собственных глазах в настоящего подлеца.

– Если счастлива будет она, то и я буду счастлив.

– Так я могу делать все, что считаю нужным?