Эрнесто Че Гевара - [109]

Несколько дней прошли относительно спокойно, только в эфире бушевали страсти, армия, однако, пока не стремилась ринуться в бой, накапливая, по-видимому, силы.

В отряде продолжались нарушения дисциплины, конфликты между кубинцами и боливийцами. 29 марта Че жалуется в дневнике, что «в последние дни мои приказы много раз нарушались». 31 марта Че имел вновь «неприятную беседу» с боливийцем Лоро, который разглагольствовал о «полном разложении партизанского движения». В тот же день правительственные войска вновь перешли к наступательным действиям: подвергли пустое ранчо минометному обстрелу и бомбардировке с воздуха, а затем захватили его.

Подводя итоги за март, Че писал: «Месяц изобиловал событиями. Можно набросать следующую панораму. Сейчас проходит этап консолидации и самоочищения партизанского отряда, которое проводится беспощадно. Состав отряда растет медленно за счет некоторых бойцов, прибывших с Кубы, которые выглядят неплохо, и за счет людей Гевары, моральный уровень которых очень низок (два дезертира, один сдавшийся в плен и выболтавший все, что знал; три труса, два слабых). Сейчас начался этап борьбы, характерный точно нанесенным нами ударом, вызвавшим сенсацию, но сопровождавшийся и до и после грубыми ошибками (выходки Маркоса, нерешительность Браулио). Начался этап контрнаступления противника, которое до сих пор характеризуется: а) тенденцией к занятию ключевых пунктов, что должно изолировать нас; б) пропагандистской кампанией, которая ведется в национальных рамках и в международных масштабах; в) отсутствием до сих пор боевой активности армии; г) мобилизацией против пас крестьян.

Ясно, что нам придется сниматься с места раньше, нежели я рассчитывал, и уйти отсюда, оставив группу, над которой будет постоянно нависать угроза. Кроме того, возможно, еще четыре человека предадут. Положение не очень хорошее».

Че крайне тяготило пребывание Дебрэ и аргентинца Бустоса в отряде. Ни тот, ни другой в партизаны не годились, к тому же не скрывали своего желания побыстрей «обрести свободу». Однако обеспечить им безопасный выход было нелегко. Че рассчитывал сделать налет на местечко Гутьеррес, заручиться там «джипом» и отправить на нем обоих визитеров по шоссе, ведущему в Санта-Крус.

Но на пути к Гутьерресу партизаны столкнулись с армейскими патрулями, которые были направлены в этот район властями, получившими от крестьян подробную информацию о продвижении партизан. Это вынудило Че отказаться от намеченного плана и повернуть обратно в сторону основного лагеря. 3 апреля Че предложил Дебрэ и Бустосу три выхода: остаться в отряде, немедленно его покинуть на свой страх и риск или ожидать для этого более благоприятного момента. Гости выбрали третий вариант. Но прежде чем им удалось его осуществить, произошли еще два столкновения с правительственными войсками, закончившиеся, как и первое, решительной победой партизан. Оба столкновения произошли 10 апреля. Как и в первый раз, две войсковые колонны попали в партизанские засады. Результаты первого боя: три солдата убиты, несколько ранены, шестеро взяты в плен, включая унтер-офицера — командира колонны. Второй бой закончился не менее успешно; потери противника составили: 7 убитых, 24 пленных, 5 раненых. Итого — 10 убитых, 30 пленных, среди них майор Рубен Санчес и несколько унтер-офицеров. С таким победоносным счетом редко когда кончались бои даже на Сьерра-Маэстре. Победы были омрачены гибелью кубинца Рубио (капитана Хесуса Суареса Гайоля), убитого выстрелом в голову в первой схватке. Пленных, в их числе майора Рубена Санчеса, и на этот раз отпустили после соответствующей политбеседы.

Однако новости, заполнявшие эфир, были менее приятны. Правительственное радио сообщало, что в лагере повстанцев обнаружено фото Че с трубкой в зубах и без бороды, а также раскрыт один из тайников.

Настойчивые попытки Че сплотить боливийцев и кубинцев, несмотря на одержанные победы, не приносили желаемых результатов. 12 апреля Че записывает в дневнике: «В полседьмого утра собрал всех бойцов (кроме четверки слабых), чтобы почтить память Рубио и подчеркнуть, что первая пролитая кровь — кубинская кровь. Это необходимо было сделать, так как среди бойцов авангарда прослеживается тенденция пренебрежительно относиться к кубинцам. Это проявилось вчера, когда Камба заявил, что он все меньше доверяет кубинцам… Я вновь призвал к единению как единственной возможности увеличивать наше войско, которое усилило свою огневую мощь и уже закаляется в боях, но не только не растет, а, наоборот, в последние дни сокращается».

15 апреля была получена шифровка из «Манилы», в которой сообщалось, что Хуан Лечин находится в Гаване, что он в курсе местонахождения Че, обещал сделать публичное заявление в его поддержку и рассчитывает через 20 дней нелегально вернуться в Боливию для сотрудничества с партизанами.

Отряд продолжал колесить в районе Ньянкауасу, не отрываясь от своих тайников и подземных складов с питанием. Между тем бойцы в основном питались кониной. 16 апреля у Тани и Алехандро поднялась температура до 39 градусов. Заболел расстройством желудка и Мойсес. В этих условиях 17 апреля Че принимает решение оставить в этой зоне часть бойцов под командованием Хоакина, всего 13 человек, в их числе четырех лишенных партизанского звания боливийцев, а также Алехандро и Таню. «Хоакину, — пишет Че в дневнике, — я велел провести небольшую боевую операцию в окрестностях, чтобы отвлечь внимание от основной группы и затем ожидать нас в течение трех дней. Остальное время он должен оставаться в зоне, но избегать фронтальных боев и дожидаться нашего возвращения».