Ермак - [9]

…Простоволосый всадник с монгольскими глазами бросает аркан, захлестывает молодую женщину с ребенком, она падает, роняет в дорожную пыль ребенка, всадник волочет ее по улице…

Горят яркими факелами уже многие дома в селении.

…На просторную деревенскую площадь вылетает на коне Иван Кольцо в окровавленной уже рубахе, за ним еще четверо казаков. А с другой улицы врываются на площадь десятка два янычар во главе с Омаром Гази.

— Взять живьем! — взревел турок.

Лейтенант янычар, сидя на коне, спокойно наблюдает со стороны за схваткой. Но силы слишком неравны. Свалился с коня последний казак. Атаман Иван Кольцо один теперь крутится на коне в плотном кругу янычар. Вот он свалил еще одного турка. Но какому-то янычару удалось выбить саблю из его рук.

С воем кинулись янычары на беспомощного атамана, стащили с коня, обмотали веревками, подтащили к своему сакка-баше.

— Здравствуй, атаман Кольцо, — сказал лейтенант янычар. — Ты меня помнишь? Меня зовут Омар Гази.

Кольцо с ненавистью глядел в лицо довольного турка.

— Три года назад ты захватил меня и моего отца в Хвалынском море. Разграбил наш корабль… А меня с отцом отпустил за большой выкуп.

— Счас бы я тебя, собаку, не отпустил.

Омар Гази весело рассмеялся.

— Отпустил бы. Сейчас мой отец Урхан Гази — главный ювелир самого султана, он за размером выкупа не постоял бы. А тебя кто теперь выкупит?

Кольцо молчал.

— У моего отца есть мечта — увидеть тебя гребцом на его судне Теперь эта мечта сбудется. Ибрагим!

Один из янычар склонился перед сакка-баши.

— Отвезешь его прямо в Константинополь.

Казацкого атамана бросили через седло, стали прикручивать.

…А городок горел. Через площадь татары и турки гнали толпы пленников.

Где-то у плетня возле горящей постройки дряхлый старик усаживает торопливо на коня парнишку лет четырнадцати.

— Скачи к атаману Ермаку, внучек… Беда, скажи! Ивана Кольца, скажи, полонили. Ермак тут недалече, в Парамоновом затоне стоит.

Мальчишка ударил голыми пятками коня, полетел вдоль дымной улицы. Старик, навалясь грудью на плетень, провожал его взглядом.

…Едва мальчишка скрылся в дыму, на голову старика со свистом опустилась сабля знакомого уже татарского военачальника. Конь его закрутился перед плетнем.

— Стариков, старух и детей — всех до одного резать! — кричит он. — Остальных вязать!

Старик с окровавленной головой, повернувшись к горящему жилью, медленно оседает вдоль плетня.

В Парамоновом затоне качалось около дюжины речных стругов, на берегу был разбит казачий лагерь. Меж многочисленных палаток и шатров горели костры, казаки готовили на них пищу.

Отдельным станом в лагере, со своими палатками, повозками и лошадьми расположился царский стрелецкий отряд.

Среди других размерами и ярким цветом выделялся шатер, стоящий недалеко от воды. У входа стояла икона-знамя Ермака — одетый в доспехи архангел Михаил поражающий копьем с коня извивающегося дракона. Тут же — четыре казака-стражника.

Внутри шатер был устлан коврами, невысокий столик уставлен золотой и серебряной восточной посудой с яствами.

— Справно живешь, Ермак Тимофеич, — проговорил сын боярский Дмитрий Непейцин, сидящий за столом в кресле, по красоте и богатству чуть ли не ханском. Он кивнул на видневшиеся через поднятый полог струги: — Опять в разбой собираешься?

— Донские казаки люди вольные. Хлебов мы не сеем, скотину не разводим, — проговорил в ответ чернобровый, с вьющимися волосами лет под сорок казак, плотный и тяжелый, в кольчуге под кафтаном. В отличие от Ивана Кольца узнать в нем бывшего кандальника Строгановых было трудно, короткая черная борода как-то сильно изменила его. — Живем походами.

— Знает государь Иван Васильевич о подвигах да отваге донских и волжских казаков, — проговорил Непейцин. — И часто призывает их на свою цареву службу. Счас вот многие казаки стоят на литовских рубежах, воюют в Ливонии. А ты со своими вольными казачками не хошь?

Ермак молчит.

— Государево жалованье щедрое: и деньги, и сукна, и соль…

— И соль… — усмехнулся Ермак.

В шатер врывается пятидесятник Матвей Мещеряк:

— Атаман! Татары жгут Нижний городок! Казаков побили! Ивана Кольцо в полон взяли!

— Ивана?! — страшно взревел Ермак, схватил шлем, саблю, ринулся из шатра.

…Вскакивает Ермак на коня, гнется под ним конь.

…Вскакивают на лошадей казаки. Среди них и мальчишка-гонец, за плечами у него уже лук и колчан со стрелами.

— Малец тут откуда? — крикнул Ермак.

— Он с вестью о татарском набеге прискакал!

— Мальцу тут быть. — Ермак выдернул саблю из ножен. — С богом, братцы!

Казаки поскакали за Ермаком. Поскакал и парнишка.

На поляне, окруженные плотным кольцом татар и янычар, лежат в пыли человек 50 полонников — молодых парней и девок. Парни почти поголовно повязаны, все в растерзанных одеждах, окровавленные.

Свирепого вида янычар приволок за косы еще одну почти обнаженную девку, бросил к пленникам.

— Все жилища пошарили? — спросил Омар Гази.

Татарский военачальник указал плетью на горящее селение.

— Живых там больше нет.

— Пленников разделим пополам, — сказал Омар Гази.

— Ты справедлив, сакка-баша, — поклонился татарин.

Татары и янычары принялись пинками и плетьми поднимать лежащих, не связанным еще — связывать руки на животе, концы арканов привязывать к седлам.