Эрих и школьная радиостудия - [20]

— Кто? — спросил человек, тяжело ворочая языком. У него совсем закрывались глаза, он усиленно моргал, чтобы не заснуть. Рауэ обернулся к гостю и уставился на его шляпу. То была самая обыкновенная серая шляпа, которую ее хозяин носил, видимо, уже давно, — засаленная, вся в пятнах, с обтрепанными полями. Но комендант этого не заметил, он не слыхал и вопроса. Рауэ думал о пятидесяти марках, которые гость выудил у него когда-то, будучи, по-видимому, без гроша. Комендант снова пожалел, что ссудил ему деньги. Почем знать, увидит ли он их когда-нибудь?

— Кто карьерист? — упрямо повторил гость.

— Наш директор, — вздрогнув, ответил Рауэ и тяжело опустился в другое кресло. — Прикидывается, будто целый день ни о чем другом, кроме работы и ребят, не думает. Он был таким еще когда ходил в простых учителях: его ученики замечательные, его ученики необыкновенные… Будто комендант не человек. Разве я не работаю? Может, побольше, чем он. В конце концов, мне приходится убирать за ними всю грязь. Но Бруммерт хорошо знает, как пролезть в любимчики к школьному начальству. Так он и до директорства добрался. А теперь стал уже совсем несносным. Метит, должно быть, в члены совета по школам. И добьется своего, будь спокоен! А на коменданта ему наплевать. Вечно только о ребятах и говорит! Ох, как вспомню я о саде, так просто готов убить этого негодяя! Там, за школой, чудесный сад; я за него взялся в сорок пятом; о нем тогда никто и не думал. Шесть центнеров картофеля я там собрал. А фруктов! Сливы, яблоки… одних груш три центнера, ягоды, вишни! Можешь себе представить, сколько представить, сколько деньжонок я выколотил. Но тут явился этот Бруммерт. Недели не пробыл, как ему уже захотелось взглянуть на школьный сад. Я ему, конечно выложил все, что думал. Однако он не успокоился, пока не вытурил меня оттуда. Такой это человек! Теперь он купил ребятам радиопередатчик. Весь день они там толкутся, вместо того, чтобы сидеть дома и готовить уроки…

— Радиопередатчик? — спросил гость, с трудом открыв глаза.

— Ну да. Мою квартиру он не приводит в порядок; ведь это всего лишь моя квартира. Но передатчик ребята должны иметь. Выброшенные деньги! Через пару дней все будет поломано. Вот так разбазаривают средства! И вечно он со мной ссорится, все я не могу ему угодить. Меня даже увольняют, — что ты на это скажешь, а? Тоже дело его рук. Но в этом вопросе последнее слово еще не сказано. Пусть найдут сначала кого-нибудь другого, кто будет убирать за ними всю грязь; пока они не нашли никого. Лучше бы этот карьерист смотрел за собой, как бы ему самому не вылететь отсюда. История с ключом может ему дорого обойтись!

— Что еще за ключ?

— От радиоузла. Да ты не в курсе… Ну, не безобразие ли это? Отвечает за ключ, а сам дает его мальчишке. Тот, конечно, кладет ключ на полку в коридоре, где он может попасть в руки кому угодно. А в комнате стоит дорогая аппаратура.

Гость оживился.

— Эта штука так дорого стоит?

— Еще бы! Там же все — и радио, и патефон, и микрофон. Влетело им, наверно, в копеечку.

Гость выпрямился и так надвинул шляпу на глаза, что их совсем не стало видно.

— Хм! — буркнул он. — Радио, патефон — неплохо.

Но комендант не обращал на гостя внимания; он продолжал думать вслух.

— Кто же это с ним был? Какой-то совсем неизвестный человек. Может, уже новый комендант… Ох, если бы только знать! Тогда… Я бы этого типа стер в порошок…

Гость поднялся. Его сонливость вдруг как рукой сняло.

Утро приводит в дом гостей

Наступило утро; оно было такое же неприветливое, серое и облачное, как и вечер накануне. Моросил мелкий холодный дождь. Но пионеров школы имени Генриха Гейне это не тревожило. Они готовились к торжественному приему гостей.

Отряд «Молодые всходы» украсил школьный двор и подъезд еловыми ветками и полотнищами с надписями; отряд имени Генриха Гейне украшал лестницу и коридоры на всех этажах. Пионерская комната и читальня просто блестели. Но они были такими всегда, не только в торжественные дни, — об этом заботился Юрген.

Те, кто не украшали школу, тоже помогали, как могли: писали и разрисовывали приглашения — маленькие билеты, на которых стояло:

Мы, пионеры дружины «Счастливое будущее» школы

им. Генриха Гейне, сердечно приветствуем и приглашаем

всех родителей и друзей нашей школы на первую пере-

дачу из новой школьной радиостудии.

Самая главная роль в этом событии принадлежала, конечно, мальчикам и девочкам из радиокружка, которые деловито носились по школе с мелко исписанными листами в руках, вызывая повсюду восхищение и зависть.

Родители и друзья школы пришли рано. В четверть десятого прибыл господин Браун и госпожа Зульце. Сразу же за ними появились дядюшка и тетушка Куллик.

«Комиссия по приему и приветствиям» была в отчаянии: ведь передача начнется только в десять часов. Произносивший приветственные слова Петер — его избрали председателем этой комиссии — чуть не потерял голову. Что делать с гостями? Наконец он поручил Хорсту провести по школе первую группу приглашенных и показать им стенные газеты и пионерскую комнату. Петер со страхом ждал, что будет дальше. Ночью его мучали дурные сны, а когда он шел в школу, дорогу перед ним сначала перешла старуха, а затем перебежала черная кошка. Что-нибудь обязательно случится, и что-нибудь плохое! А гости все прибывали. Пришли представители окружного совета Свободной Германской Молодежи, партийных и общественных организаций. Явились еще родители, представители школьного ведомства, делегаты от инструментального завода, шефствовавшего над школой имени Генриха Гейне, и пионеры из других дружин. Пришел и Гофман; он надел в это утро свой воскресный костюм; на отвороте его пиджака сверкал значок активиста, — ведь эта передача была, в конце концов, чем-то вроде театральной премьеры. Был здесь и старший пионервожатый Ханне, откомандированный на учебу. Ради такого дня его, разумеется, отпустили. Пионеры бурно его приветствовали.