Еретики Аквасильвы - [52]

Сакри ворвались во дворец. Их одежда насквозь промокла от крови. Пробегая мимо нас, ошеломленных и неподвижных, они деловито убивали женщин и напуганных слуг. Однако Кламас не прервал ужасного зрелища. За несколько минут дворец и тронный зал превратились в пылающий ад. Телохранители фараона сгорели, даже не успев вступить в бой с врагами — жрецы Сферы избегали честных поединков. Мы увидели, как Оритура, последний фараон из династии, существовавшей две тысячи лет, вспыхнул ярким факелом на троне. Он погиб среди руин легендарного города и разделил участь Калатара, где прошла его жизнь.

Кламас показал нам дальнейшие события. Сакри добивали раненых и разрушали уцелевшие здания. Они разбрасывали соль на пахотных землях и сжигали пальмовые рощи. Их гнусные действия превратили Калатар в черную пустошь. Шлак и пепел скрывали под собой тысячи трупов. Священный Поход продолжил свое шествие по островам Архипелага.

В следующей сцене мы увидели магов-еретиков, которые вернулись, чтобы выполнить последнюю просьбу фараона. Они раскололи остров на части и погрузили его в море. Огромный смерч разнес прах Оритуры по всей планете, а гигантский водоворот утащил остатки Калатара в океанскую бездну. От Варару не осталось и следа…

После этого Кламас перенес нас от руин и крови в реальное время. Он избрал жестокий способ для воздействия на разум учеников, но его маневр был эффективным. Когда я закрыл глаза, ужасные картины Похода по-прежнему пылали в моем мозгу. Маг сказал, что мы будем помнить о них всю жизнь. Он подозвал апелагов, вернувшихся после часового отсутствия, и велел им вывести нас из зала. Я понял, почему их было столько же, сколько и учеников из континентальных городов.

Кламас покинул помещение. Меня подташнивало. Некоторых юношей и девушек вырвало. Персея подхватила меня под руку и вывела во внутренний двор.

— Неужели это действительно было так страшно? — спросил я.

Мой голос немного дрожал.

— Картины, которые ты видел, взяты из памяти некоторых сакри и рыцарей, плененных после Похода, — ответила Персея. — Их дополняют воспоминания магов-еретиков. Все выверено до мельчайших деталей — даже направление ветра. И такая резня происходила на каждом острове Архипелага — во всех городах, где они побывали. Но хватит об этом. Я не хочу ухудшать твое состояние.

Мне не хотелось верить, что люди могли совершать подобные злодеяния — причем речь шла не о варварских ордах, а о цивилизованных служителях культа. Но я знал, что это правда. Я знал, что преступления Сферы выходили за рамки обычного зла. Для них просто невозможно было подобрать подходящего определения.

— Теперь ты понимаешь, почему мы ненавидим их?

Я кивнул, не в силах сказать ни слова.

В тот день мы больше ничего не делали. Нас освободили от занятий и оставили наедине со своими мыслями. Я с ужасом думал о том, что картины Похода навсегда сохранятся в моей памяти. Когда многие из нас отказались от обеда, маг ума обошел наши комнаты и смягчил эффект психической травмы. Тем не менее образы жуткой резни по-прежнему стояли у меня перед глазами.

Во время ужина в столовой было непривычно тихо. Всех рекрутов, приехавших с континентов, провели через ту же процедуру. Мы стали относиться к апелагам с особенным уважением.

После ужина Палатина пригласила меня к одному из фонтанов.

— Ты знал о Походе? — спросила она. — Я имею в виду, до этого утра?

— Возможно, чуть больше тебя. Я знал только то, что он сопровождался огромными разрушениями. Отец считал его страшным злом, но никогда не упоминал о масштабах.

— Твой отец посещал Калатар за несколько лет до Похода?

— Да. Он никогда не рассказывал об этом. Я даже не знал, что он еретик, пока Этла не передала для него сообщение. О ереси я услышал только перед отплытием в Танет.

— Значит, тебе было известно не больше, чем мне?

— Я никогда не встречал таких жестоких жрецов. В Лепидоре не было инквизиторов. До сегодняшнего дня я уважал служителей Сферы. А теперь не знаю, во что верить.

В этом и заключалась проблема. Когда шок от увиденного поблек, я еще острее почувствовал пустоту и смущение. Моя вера в Сферу рассеялась, но ее ничто не заменило.

— Мне жрецы никогда не нравились, — сказала Палатина. — Я не помню, откуда я родом, однако в тех местах их, наверное, никто не уважал.

— Таких мест немного. Сфера везде имеет храмы и влияет на политику. По крайней мере на цивилизованных территориях. Говорят, на севере расположены бесплодные земли, покрытые ледяной шапкой. Люди там не живут — слишком холодно. Но Сфера построила в Тьюре несколько застав. Мой отец, по просьбе короля, доставлял на одну из них дрова и припасы.

— А как насчет других островов, о которых все стараются помалкивать?

Она ухватилась за бортик фонтана и склонилась к самой воде.

— Ты имеешь в виду Рилентис?

Моя рука инстинктивно начала выполнять жест огня, предохраняющий душу от зла. Поймав себя на этом, я остановился.

— Никто не знает о рилентах. Они не пускают чужаков на свои земли и почти ни с кем не торгуют. Если верить слухам, их территория всегда покрыта облаками.

— Тогда я точно не оттуда, — нахмурившись, сказала Палатина. — Мне очень хотелось бы вернуть свою память, но на это может уйти много времени. Я должна что-то делать, а не сидеть на одном месте. Ересь привлекает меня больше, чем работа в торговом доме. К тому же сегодня я кое-что вспомнила.