Еретическое путешествие к точке невозврата - [4]

Неожиданно Карл отшвырнул секиру, задрал голову к небу и издал жуткий рёв, который, казалось, не мог вырваться из человеческой глотки. Разбойники от неожиданности отшатнулись.

Кровь из пореза затекла Вольфгеру в глаз, он невольно зажмурился, а когда проморгался, то с изумлением увидел, что на поляне на месте Карла на задних лапах стоит медведь совершенно невообразимых размеров, и не обычный, бурый, а какой-то клочкастый, грязно-чёрный. Медведь помотал башкой, оглядел поляну крохотными налитыми кровью глазками, ещё раз взревел, разинув пасть, из которой клочьями летела жёлтая пена, и начал убивать. Огромные кривые когти и жёлтые клыки рвали человеческую и лошадиную плоть, как бумагу. Разбойники, в смертельном ужасе побросав бесполезное оружие, попытались сбежать, но успели сделать всего несколько шагов. Через несколько ударов сердца поляна была похожа на лавку сумасшедшего мясника — всё было залито кровью, на земле валялись бесформенные куски мяса с торчащими из них обломками костей, а посередине поляны лежал Карл без признаков жизни. Чудовищный медведь исчез, противники барона разделили печальную судьбу остальных разбойников.

Вольфгер пришёл в себя не сразу. Дождавшись, когда противная дрожь в ногах исчезнет, он сделал шаг от дерева, вытянул из-под нагрудника шарф, стёр с лица кровь, кое-как перевязал щёку и побрёл к Карлу.

Карл был без памяти, дышал хрипло и с явным трудом, глаза закатились. По счастью, конь Вольфгера, единственный из всех, уцелел. Барон поймал его, с третьей или четвертой попытки смог взвалить тяжеленное тело Карла поперёк седла и увёз с поляны, оставаться на которой было совершенно невозможно.

Отъехав подальше, Вольфгер привязал коня, стащил Карла на землю и перекатил на попону. Потом развёл костёр и, найдя ручей, отмыл своего телохранителя от засохшей крови и отмылся сам. Карл в себя не приходил. Три дня и три ночи он находился между жизнью и смертью, метался в бреду, заходился лающим, доходящим до рвоты кашлем, и всё это время Вольфгер дежурил возле него, стараясь с помощью своих невеликих познаний в лекарском искусстве облегчить страдания больного.

На четвёртый день Карл пришёл в сознание. Открыв глаза, он дрожащими руками ощупал себя, и с недоумением глядя на Вольфгера, прохрипел:

— Во… господин барон, что… что это было? Где я? Что со мной?

— Наверняка сказать не могу, Карл, — улыбнулся Вольфгер, — но сдаётся мне, что ты каким-то чудом превратился в медведя и перебил напавших на нас разбойников. И их лошадей — тоже…

— Ах, вот оно что… Тогда всё понятно… — пробормотал Карл.

Он не сказал больше ни слова, закрыл глаза и задремал. Но это уже было не болезненное забытьё, а сон человека, находящегося на пути к выздоровлению.

Убедившись, что Карлу ничего не угрожает, Вольфгер заставил себя вернуться на ту поляну, где на них напали. Преодолевая брезгливость и долго выбирая, куда поставить ногу, он, завязав шарфом лицо, медленно ходил по бурой от крови траве, вспугивая сыто ковыляющих ворон и разгоняя рои жужжащих мух. Среди вещей разбойников ему удалось найти небольшой охотничий лук, колчан со стрелами и котелок. Котелок он потом долго оттирал песком в ручье, а из лука сумел подстрелить фазана, ощипал его и, как умел, сварил на костре похлёбку.

Запах варева разбудил Карла. Вольфгер, придерживая голову больного, стал осторожно поить его. Карл с трудом глотал. Выпив немного, он показал глазами, что пока достаточно, и откинулся на седло, которое служило ему подушкой.

— Ну, как ты? — спросил Вольфгер.

— Спасибо, уже лучше… — ответил Карл, облизывая пересохшие и растрескавшиеся от жара губы, — сколько… сколько я был без памяти?

— Три дня и три ночи.

— Я обязан вам жизнью, фрайхерр Вольфгер, — пробормотал Карл, — примите мою нижайшую благодарность…

— А по-моему, это я тебе обязан жизнью! — мягко улыбнулся Вольфгер. — Ведь если бы не ты, разбойники разделали меня, как свинью на бойне. Но объясни мне, ради Христа, как это ты сумел превратиться в медведя? Да ещё в такого огромного, чёрного, я и не знал, что в Саксонии такие водятся!

— Такие — точно не водятся… — криво усмехнулся Карл. — Мой господин, я должен кое в чём признаться. Я — не человек. Я — вербэр, медведь-оборотень… Теперь вы можете меня убить, я не буду сопротивляться…

— Что-о?!! — Вольфгер чуть не свалился с пня, на котором сидел. — Ты — оборотень?!! Но ведь их же не бывает! Хотя… хм… я своими глазами… М-да… Ну, ладно, пусть оборотень. Хотя, знаешь, всё-таки трудно вот так сразу в это поверить…. Но скажи-ка мне, с какой стати я должен тебя убить?

— А разве ваша вера не считает оборотней исчадьями ада? Каждый христианин должен истреблять нечисть, это богоугодное дело, ну так вот, я — эта самая нечисть и есть.

— Постой-постой, ты сказал «ваша вера», значит, ты не христианин?

— Конечно, нет, — хмуро ответил Карл, — да я и не могу быть христианином, я даже не крещён, какой священник возьмётся совершить таинство крещения над оборотнем?

— Невозможно во всё это поверить, — ошеломлённо сказал Вольфгер, — если бы я не видел своими глазами… Послушай, может, будет лучше, если ты мне расскажешь всё с самого начала? — спросил он, и тут же спохватившись, добавил: