Эректус - [61]

Анна провела весь вечер, бродя по кругу. Она была не способна разобрать багаж. Только услышав последние теленовости о принимаемых мерах безопасности, она осознала всю серьезность положения. В новостях сообщалось о новых запретах, о пострадавших зонах, таких как Сена, каналы Урк и Сен-Мартен, бассейн Виллет, публичные парки, Болонский лес, о закрытии некоторых административных зданий с недостаточным уровнем норм безопасности. В итоге молодая женщина легла в кровать и несколько часов подремала.

На следующее утро Анна наконец-то получила смс от Люси. Давящий на нее груз стал легче. Совсем ненамного, но достаточно, чтобы ей стало легче дышать.

Сегодня ночью Яна перевезли в Валь-де-Грас. Всем сердцем с вами. Лус.

И сразу же пришло еще одно сообщение, но от Стивена Гордона.

Марк Антонетти, генеральный военный врач, дал согласие на то, чтобы вы увиделись со своим другом. Он находится в Валь-де-Грасе. Я связался с доктором Фотреном, главным врачом, ответственным за больных вирусом Крюгера. Он проинформирован о вашем визите. Мыслями с вами. С дружеским приветом, Стивен.

«Он сдержал слово», – подумала Анна.

Она приняла душ и надела, как в экспедицию, спортивные штаны, футболку и легкую куртку. Взяла с собой документы, деньги, блокнот… Узнает ли она его?

Такси было заказано на десять часов утра, чтобы не приехать слишком рано. Метро больше не работало. Но даже если бы были добавлены автобусные линии, чтобы временно облегчить движение из-за закрытия подземного транспорта, у нее не было сил искать тот маршрут, который довезет до Валь-де-Граса.

В 9:55 Монье стояла внизу на тротуаре возле их дома и вдруг поняла, что на самом деле это уже было не возле «их» дома: «Теперь возле твоего, Анна, возле твоего дома. А он будет жить в больнице. Как долго? А потом?» От нахлынувших слез в горле появился ком.

Шофер приехал ровно в 10:00. Приятный мужчина, но слишком болтливый. Нарвавшись на односложные ответы пассажирки, он, к счастью, быстро оставил ее в покое. Движение в городе было как в преисподней. Создавалось такое впечатление, что все парижане решили выехать на дороги. В окрестностях парка Люксембург перед ними выскочила стая волков в погоне за псом. Не успела Анна опомниться, как мимо них с воющей сиреной промчалась полицейская машина и резко затормозила перед входом в сад, решетки которого были закрыты цепями. Из автомобиля выбежали мужчины, одетые в черные комбинезоны, в характерных противогазах, как в службе RAID[35], элитном национальном подразделении полиции. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы прицелиться и выпустить очередь выстрелов по бегущим животным. Два волка упали наземь, как подкошенные, а остальные исчезли. Анна поняла, что оказалась свидетельницей охоты в самом центре столицы. Пара людей спряталась за лавочкой, присев на колени и закрыв лицо руками. Никто из пассажиров машин, оказавших рядом, не захотел выйти посмотреть на происходящее поближе. Что касается шофера, то он подчеркнуто изображал полное безразличие, несомненно, для того, чтобы получить вознаграждение за свое молчание. Палеонтолог не задавала вопросов. Она не желала беседовать ни о вирусе, ни об опасности, которую представляли регрессивные «нормальным», и еще меньше хотела слушать болтовню об апокалипсисе. Такси тронулось, проехало триста метров и снова остановилось на бульваре Монпарнас.

Немного подождав, Монье решила рассчитаться с водителем и продолжила свой путь пешком. Она просочилась сквозь пробку. Далее стояло множество манифестантов, выступавших против неправомерных тарифов. Они выкрикивали слоганы, а в руках держали плакаты: «Живи дорого, умри в кредит», «Хлеб – жизнь». На одном длинном транспаранте было написано «Хлеб × 4, овощи × 6, фрукты × 10, долго не протянем».

Анна пробилась сквозь протестантов. Вчера вечером она прочитала о том, что мировые цены на продовольствие поднялись в ожидании резкого падения урожая. По словам специалистов по экономическому прогнозированию, ситуация будет только ухудшаться, судя по тем темпам, как распространяется вирус Крюгера. Поэтому, несмотря на большие запасы зерновых, развивающиеся страны попали во власть паранойи, которую распространяли по социальным сетям, не стесняясь выбрасывать разные панические слухи. Власти напрасно призывали к разуму. В сети процветали отдельные слова, как раз подходящие для поддержания психоза: «голод», «дефицит», «лимит» или, еще страшнее, «продовольственные талоны»…

Какой-то мужчина схватил ее за куртку, пытаясь всунуть листовку.

– Это конец света, и власти ничего не делают!

Ей удалось оттолкнуть манифестанта и выскользнуть из шествия, чтобы подняться по бульвару Порт-Руаяль до больницы Валь-де-Грас. Там ей достаточно было показать паспорт, чтобы получить разрешение пройти через пост с вооруженным солдатом. В приемной Анне сказали найти доктора Фотрена в кабинете 54. Она прошла через весь холл к двустворчатым дверям, за которыми на первом этаже располагалась зона, откуда больным было запрещено выходить.

Женщина чувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Мысли смешались, перед глазами стояла пелена. Чтобы войти в палату к Яну, необходимо было пройти переходный тамбур, как в Дурбане. Как раз когда Монье задержалась, почувствовав головокружение, рядом с ней появился человек. Он заговорил, и ей пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы сконцентрироваться на том, что он сказал: «…до сих пор без сознания под действием болеутоляющих. Группа каледонийских медиков сочли необходимым продлить кому и облегчить его репатриацию. Мы ожидали вас, чтобы…» Анна машинально кивнула. Мужчина протянул ей хирургическую маску и комбинезон.