Эрехтей - [14]
Безмолвно, без настырных звуков бранной песни,
Эвмолп; и воинство его, одним ударом
Копья пронзенное до глубины стального сердца,
От нас помчалось стадом, прорываясь к морю,
Как вал единый многих волн взметенных, 1560
Сражаться не желая; стон стоял над ними,
Печальный стон, как над отливом пенным,
Унылый, и бессильный, и гнусавый; и когда
Коней копыта, колесниц колеса тело растоптали
Сраженного царя — с громовой высоты небес
Отец за сына Брата своего, убитого позорно,
Крученую стрелу, перун разящий посылает, в лоб
Сражая внука своего, что без шелома в поле
Сверкал — звездою средь штормов, давая свет
Людей своих очам, чтоб видя, укреплялись 1570
На битву духом; но теперь узрели, слишком скоро,
Как клонится, туманному закату уподобясь,
Глава могучая и ясная, в земли просторах
Материком стоявшая среди морей, удары ночи
И бури вынося; вот, ныне бездыханным
Несут того к тебе с путей войны неверных,
Кого звала супругом; силача, защитника людей
Своей страны, опору всей их жизни,
Несут, сраженного не человеком — Богом,
Богоподобного; и перед мертвецом ворота града 1580
Открылись, как объятья матери, через него
Спасенной; вся обширная страна очищена от брани.
Что скажешь ты в ответ на причитанья?
ПРАКСИТЕЯ
Я за Афины восхвалю Богов. О милая Земля,
Богиня, Мать, как ты любила сына, всей душою,
Я понимаю, зная и покойного супруга моего,
И все твое величье. Как же мне грустить,
Как может в сердце зародиться горе, если ты
Так счастлива сейчас? Я вот что попрошу,
Среди счастливого народа моего, твоих детей, 1590
Встав, вымолю благословенный дар, хотя и доля
В нем горечи заметна: мне даруй ты смерть,
Как и ему, чтоб встретить взгляд, погасший здесь.
Еще тебя, без всякого упрека и без слов
Неблагодарных, именем прошу бессмертным,
Отец мой высший, милосердный Бог,
Поток истоков моей жизни, и родник рожденья,
С которым я теку, чиста, до устья одного,
Причина и триумфа моего, и этих слез,
Кефиз — когда ты видишь, как охотно 1600
Пролью я кровь — так, как и ты струишь потоки
На благо всей страны, стремясь омыть любовью
Людей ее уста, и облегчить сердца живущих -
Прими тогда, Бог ясный духом, мой отец,
Своим бессмертном сердцем, самым чистым,
В себя тот дар, что будет даден ныне,
Дитя свое в себя возьми; исполнен срок земной,
Ведь потеряла она то, что породила; видит, как
Прочь утекает все родное, от руки, и глаз, и сердца,
Прочь утекает для народа блага; будь же ты, 1610
Бог, дорогой и благий для людей живущих,
Благ для родного семени; даруй мне сон, отец,
Бессонный, трудный день мой подошел к концу,
Подобный ночи день, хотя бессонной; ибо
Ручьи моей души немутной, и ручьи того,
Кто тек со мной в едином русле, пали ныне
В ущелье смерти. Боги нам спасли навеки
Афины; не чужою кровью я купила этот дар,
И вас спасла; ликуйте, будьте благодарны
Сегодня и в грядущие века, сограждане мои, 1620
Вовек не забывайте мертвых; ну а мне, а мне
Что предложить способен человек отныне,
Такое, что окажется желанней смерти?
ХОР
Льется с губ, в чаше сердца сейчас рождено, (строфа 1)
Песней радости-горя кисло-сладкое вести вино;
Каплет сок слаще меда, рядом плещется кровь, горяча,
И из кубка златого, и с холодного края меча.
Должен город спасенный радость ввысь устремить, как поток,
И печалиться должен, чтоб от крови очиститься в срок.
За спасенье, страна, ты должна восхвалить бы Богов, 1630 (антистрофа 1)
Был бы лик твой, как встарь, белоснежен, не темно-багров,
Были б руки чисты, как богини прекрасной щека,
Но пятнает их кровь, жертвы кровь, и не смыта пока.
Как мы можем хвалить, не вмешав в славословья свой страх,
Коли жизнь сохранила, дочерей своих бросив во прах?
Порча метит народ, детской кровью продливший свой срок, (строфа 2)
И пятно с рук кровавых не смыть,
Дождь не счистит его, ни роса, ни священный поток,
Что всю землю спешит оросить.
Тьмой покрыта страна, солнца в небе давно уже нет, 1640 (антистрофа 2)
Грех царит, мраком землю одев.
Воет призрак ужасный — темных дел отвратительный след,
За смерть девы грозит высший гнев.
АФИНА
Скорбящие мужи, услышьте. Женщины без пары,
Внимайте; все, дрожащие от страха, также ты,
Сраженная тоской по детям. Слушайте меня,
Земля и блеск небес, и ветры средь эфира,
И пресвятое сердце глубины морской, вчера
Гневившееся, ныне же спокойно; солнце, ты,
Кругом катящее в огне высоком неба, 1650
И на орбитах звезды; реки и вершины,
Потоки, чистые ручьи; дела узревший день,
Ночь, не таящая угрозы; слушай ты, сын мой,
Сын Девы, девой навсегда спасенный,
В крови невинный, пусть и выкуплен невинной кровью,
Мой град; Паллада ныне молвит свое слово,
Дочь — Дева Бога величайшего из всех,
Что всем руководит и властвует над всеми -
И слово это не прейдет: вот что решил
Совет Богов, в чем Бога дух поклялся: 1660
Ни время, ни земля, ни человечий краткий род,
Не умалят, ни волны поколений, ни ветра
Веков, восставших и опавших как прибой
Меж света, тьмы, рождений и смертей,
Среди штормов, для брега неизбежных,
Такого света славы не узрят под солнцем,
Чем свет Афин бесстрашных; вся иная слава
Пред ними станет словно тени легкой дремы
Перед лицом рассвета; лучшие же люди
Земель счастливых, для детей своих достойных 1670
Не смогут попросить иного от Богов отличья,
![Аталанта в Калидоне](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Наиболее известная трагедия Алджернона Чарлза Суинберна в переводе Эдуарда Ермакова. В основе сюжета — древнегреческие мифы (Калидонская охота).
![Розамунда, королева Ломбардии](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Драма «Розамунда» воскрешает события темной эпохи «переселения народов». Месть, ради которой готовы поступиться всем и всеми…Перевод Эдуарда Ермакова.
![Ave Atque Vale](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Это стихотворение было создано в 1868 году, когда Суинберн узнал о кончине французского поэта Ш.Бодлера. Наполнено реминисценциями на стихи Бодлера и образами эллинских мифов.Перевод Эдуарда Ермакова.