Эрагон. Возвращение - [242]

— Тогда сразу перейдем к делу, — предложил Эрагон и уже в течение нескольких последующих часов переговорил с каждым из собравшихся магов. Многие, впрочем, отсутствовали, оказывая ту или иную помощь варденам.

Эрагон приложил все усилия, чтобы как можно лучше разобраться в индивидуальных особенностях и познаниях каждого колдуна и понять, насколько хорошо тот или иной человек владеет магией. Умения членов тайного общества сильно разнились между собой. Оказалось, что большинство магов и колдунов узнавали азы своего искусства через родню, и обычно под большим секретом: во-первых, не желая привлекать внимания тех, кто боится магии, а во-вторых, опасаясь попасть в поле зрения Гальбаторикса. Лишь очень немногие получили должную подготовку. В результате заклинатели по большей части очень плохо владели древним языком, а говорить на нем свободно и вовсе никто не мог; их представления о магии были сильно искажены и густо приправлены различными суевериями и предрассудками; а уж о различных способах применения истинной грамариони и понятия не имели.

«Ничего удивительного, — мысленно подытожила Сапфира, — что Двойникам тогда так хотелось извлечь из тебя все знания древнего языка, когда мы впервые явились в Фартхен Дур! Знай они хотя бы столько слов, сколь их тогда знал ты, они запросто подчинили бы себе более слабых магов».

«Но, увы, мы с тобой и сейчас можем располагать только такими магами, слабыми и невежественными», — ответил Эрагон.

«Это верно. И ты, я надеюсь, понимаешь теперь, как я тогда была права насчет Трианны? Для нее собственные цели и желания всегда превыше всего, даже блага всех остальных!»

«Да, ты была права, — согласился Эрагон. — Но я не стал бы ее за это осуждать. Трианна ведет себя в этом мире так, как ей представляется лучше всего. Точно так и этот мир ведет себя по отношению к ней. Собственно, и все мы поступаем примерно так же. Это я понимаю, хоть и не одобряю ее поведения; а понимание, как говорил Оромис, уже порождает сочувствие».

Чуть более трети заклинателей Дю Врангр Гата занимались исключительно целительством. Их Эрагон переучивать не стал и сразу отправил заниматься своим делом, снабдив лишь пятью новыми заклинаниями, которые заставил их немедленно заучить; эти заклинания давали возможность исцелять гораздо более широкий круг ранений, увечий и недугов. С остальными он продолжил работу, стремясь установить четкую командную структуру. Трианну он назначил лейтенантом и своим первым заместителем и помощником; именно она должна была обеспечивать выполнение всех его приказов и объединять усилия всех магов и колдунов, столь отличавшихся по уровню подготовки. Эрагон очень скоро убедился, что его стремление убедить магов Дю Врангр Гата в необходимости сотрудничества весьма напоминает попытки заставить свору собак поровну разделить одну мясную кость. Не помогало и то, что эти колдуны благоговели перед ним и Сапфирой: соперничество между ними самими доходило порой до абсурда, и сгладить отношения между вздорными «волшебниками» Эрагону не удавалось при всем своем на них влиянии.

Стремясь выяснить, на что способен каждый из них в профессиональном отношении, Эрагон просил их сотворить несколько несложных заклинаний. Он сразу увидел, какого напряжения стоят им даже самые простые чары — то есть это теперь они казались ему простыми, — и сказал мысленно Сапфире:

«Подумать только, а ведь совсем недавно скольких мучений мне стоило всего лишь поднять камешек с земли!»

«Ты еще подумай о том, — заметила Сапфира, — что Гальбаторикс целое столетие оттачивал свои знания и умения!»

Солнце уже опустилось совсем низко, и оранжевое закатное сияние окутывало лагерь варденов, бурную реку Джиет и все Пылающие Равнины, словно в каком-то безумном сне. Пылающий солнечный диск уже готов был скрыться за горизонтом, когда к Эрагону со всех ног примчался посыльный от Насуады с просьбой немедленно прибыть к ней.

— Тебе бы лучше поспешить, Губитель Шейдов, ты уж прости меня за дерзость! — задыхаясь, прибавил гонец.

Заставив всех членов Дю Врангр Гата поклясться, что по первому же его зову они будут готовы оказать ему любую помощь, Эрагон с Сапфирой поспешили через весь лагерь к шатру Насуады. Вдруг над головой раздался какой-то резкий шум, и Эрагон невольно оторвал взгляд от предательских дымящихся рытвин под ногами и посмотрел в небо.

Огромная стая птиц летела над нейтральной полосой — орлы, ястребы, соколы, множество вечно голодных ворон и их более крупных дальних родственников, воронов с мощными клювами и черным оперением. Птицы дружно орали, предвкушая скорую поживу — свежую кровь и мясо, которым можно будет досыта набить утробу. Птицы хорошо знали: уж если на таком большом пространстве сошлись две огромные армии, то вскоре им, хищникам и падальщикам, предстоит настоящий пир, ибо вся земля здесь будет покрыта убитыми и тяжелоранеными людьми.

«Тучи сгущаются, — думал Эрагон. — Война совсем близко».

НАР ТАРЦВОТ

Эрагон вошел в шатер, Сапфира просунула внутрь голову следом за ним. Их встретил лязг мечей — Джормундур и другие военачальники выхватили оружие, заслышав пришельцев, но тут же опустили клинки, увидев Эрагона и услышав, как Насуада его приветствует.