Эра Водолея - [15]

Следом из проема выступил Сашин силуэт. Он сделал несколько шагов в полной тишине – под шелест соломы и редкое «туп. туп». Капало с фартука. Даже не капало, а лило. Звуки были редкими от того, что большая часть капель не достигала досок, растекаясь по соломе.

Саша дошел до Дениса и протянул ему большой, на 30 кило, пакет с символикой района. Денис, так и не вынувший рук из карманов, замороженно разглядывал надпись Acdaxa rayonı под синим драконом, изогнувшимся на желто-зеленом поле.

Сания подхватила пакет вместо Дениса, охнула и воскликнула:

– Ох, ну куда же сколько. Смотрите, Денис Маратович, самое что ни на есть парное, как и обещали. Разобрать только надо, а то все тут вперемешку.

Денис выковырял наконец руки из карманов и принял пакет. Он был горячим. Денис, поколебавшись немного, поставил его на пол и развел ручки. В лицо пыхнуло паром. В пакете лежало несколько очень аккуратных, как в анатомической музее, оторванных кусков, которые, похоже, не резали ножом, а поддевали острым крюком, отслаивая всей мышцей. Сверху слегка кровоточил свернутый в кольцо фиолетовый язык.

Дошкольница

Отсидеться можно не только в кустах или закутке, но и на открытом пространстве. Оно даже необходимо после сильного испуга – чтобы не было вокруг ни худых кранов, ни близких углов, ни самостоятельно включающихся телевизоров. Чтобы не пришлось вздрагивать от звука капель или ждать, пока из-за угла вылезет или в окно вползет что-то страшное. Например, невыразительный мальчик Саша, умеющий за 40 секунд раскладывать на аккуратные кучки живую печальную корову.

Ловить обещанный звонок Сании Денис ушел за ограду гостиницы. Шагал, с некоторым недоумением вертя только что купленную пачку сигарет. Пришлось – долго стоял перед киоском, тупо расматривая ручки, пачки и газеты. Воротило ото всего, но с места сойти не мог. Лишь когда продавщица спросила, не помочь ли чем, Денис засуетился, купил первые попавшиеся сигареты и вальяжно вышел на улицу, даже не повернув головы в сторону гудящего вполголоса ресторанного зала. Улицы-то не было, был двор, который Денис спешно покинул. И теперь топтался по округе.

Прохожими округа не кишела. Денис редко попадал в сельскую местность и не мог поклясться, что нехватка народу является нетипичной. Но почему-то казалось, что в это время – был шестой час – люди должны возвращаться хотя бы с работы или из магазинов. А никто почти не возвращался. За десять минут, что Сайфиев рыскал по чистеньким улочкам, навстречу попались три мужика. Были они будто из одного инкубатора: коренастые, плавные в движениях и лысоватые. Видать, нефтяники, в некоторой оторопи подумал Денис – никогда не думал, что их можно отличить на вид, как, говорят, идентифицируются танкисты. Кожа у местных в самом деле была очень светлая и приятная глазу – как кожура наливного яблока, будто бы двуслойная, твердая и блестящая.

Денис не решился ни разговориться с кем-либо из прохожих, ни найти ближайший магазин и рядом с ним отнаблюдаться до ощутимого результата. Робость была остро непрофессиональной. Сайфиев соврал себе, что надо быть рядом с отелем на случай звонка – вдруг Сания подъедет, а подхватить высокого гостя не сможет, потому что высокий гость изображает доктора Ливингстона в поисках водопада Виктория.

Денис вернулся к гостинице, но у кованых ворот принял вправо и пошел вдоль забора. Там была еле заметная тропинка, выглядывавшая из густой травы, будто притворившийся спящим ребенок. Мучало сознание ошибки, которая еще не совершена, но уже необратима. Даже не ошибки, а стыдной опасности, и ты в нее вляпался. Будто забрел в брошенный деревенский сортир с гнилым полом, ненароком провалился, и сидишь уже по горлышко, потому что стеснялся позвать помощь. Теперь стесняешься уже по другому поводу – что окружающая среда преодолеет судорожно сплюснутые губы и станет твоей внутренней. При этом дно не нащупывается. Через минуту будешь проклинать свою стеснительность и брезгливость. Но это будут недолгие переживания. Потом ни их не будет, ни вообще ничего – даже погашенной густой прохладной вонью мысли «Хоть бы уж совсем не нашли».

Немало лет назад здесь, видимо, была улочка, упиравшаяся в лужок, отчеркнутый сосняком. Спутанные кусты шиповника и еще какой-то неласковой дичи торчали несколькими маловнятными периметрами, будто раньше окружали дома. Денис хотел проверить свою догадку, но вдруг резко передумал, потому что устал. Он огляделся и обнаружил, что боковое зрение не обмануло – из кустов, как раненый комиссар, выползла и косо припала к земле серая от ветхости скамейка. Видимо, потому организм и дал сигнал об усталости.

Упрекать его Денис не стал, а покорно дошагал до скамьи, проверил ее на прочность, удобно сел и вскрыл пачку. Не зря ж покупал, в конце концов. Мысль о том, что за 5 лет можно вообще отучиться курить, показалась забавной. Мысль о том, что, продержавшись 5 лет, глупо срываться ни с фига – смешной. Тот факт, что при себе не было ни спичек, ни зажигалки – просто ржачной.

Ржать Сайфиев не стал, потому что кусты робко зашуршали. Денис насторожился, но быстро все разглядел и успокоился. Боком, как краб, в траву вдвинулась рыжая с белым собачка с две ладони величиной. Не выдергивая хвоста, прочно засевшего между ног, она принялась крутить кренделя, постепенно приближаясь к скамейке, на которой сидел Сайфиев. Дениса в десятилетнем возрасте примерно такая шавка больно цапнула повыше пятки. Он неделю хромал, собак ненавидел год, и изживал эту ненависть до сих пор.