Эра великих географических открытий. История европейских морских экспедиций к неизведанным континентам в XV—XVII веках - [10]

На другом конце Средиземного моря эти огромные штурмующие волны ощущались сначала лишь как слабая рябь на воде. Противостояние иберийских королевств исламу было долгой, шедшей с переменным успехом местной войной, которая в позднем Средневековье неуклонно делала успехи. В начале XV в. единственным мусульманским государством, оставшимся в Европе, был давно существовавший и высокоразвитый эмират Гранада[3]; и хотя этот эмират раньше был богатым и могущественным, теперь он платил дань Кастилии, и правители Кастилии могли ждать с нетерпением – с хорошими шансами на успех – его окончательного включения в состав их собственных владений. Правители Португалии больше не имели сухопутных границ с соседями-мусульманами и начали обдумывать нападение с моря на богатые государственные образования арабов и берберов в Северной Африке.

Конец XIV – начало XV в. принесли короткую передышку осажденным грекам. В Леванте столкнулись друг с другом два великих мусульманских государства. Одним из них был мамлюкский султанат в Египте и Сирии, основанный за век с четвертью до этого тем великим султаном Бейбарсом, который выгнал оставшихся «франков» (крестоносцев) из Сирии и разгромил внука Чингисхана. Другим было более молодое османское государство в Малой Азии, непокойное, агрессивное и представлявшее постоянную опасность своим соседям – и христианам, и мусульманам. Турки переправились через Дарданеллы в 1353 г. и в 1357 г. заняли Адрианополь, тем самым почти окружив Византийскую империю. В какой-то степени выживание Византии зависело от власти мамлюков в тылу у османов. В самом конце XIV в. оба эти мусульманских государства были разбиты конницей последнего великого кочевника – монгольского правителя эмира Тимура (Тимурленга, что по-таджикски – «Тимур-хромец», отсюда Тамерлан)[4]. В 1400 г. Тимур разграбил Алеппо и Дамаск; в 1402 г. разгромил османскую армию у Анкары (Ангоры), разграбил Смирну и взял в плен султана Баязета I. Естественно, христианские правители смотрели на этого самого жестокого завоевателя как на избавителя. Византийский император предложил платить ему дань. Даже кастильцы отправили к нему посольство, которое, однако, прибыв в Самарканд, обнаружило, что Тимур уже умер. Так что передышка у христиан была очень короткой. Тимур умер в 1405 г. в ходе начатого в конце 1404 г. похода на Китай. Его наследники рассорились, а его достижения больше никто не сумел повторить. В конечном счете нашествие Тимура косвенно серьезно не сыграло на руку Византии и христианской Европе. Османы не очень серьезно пострадали и оправились от своего поражения быстрее, чем их соперники-мамлюки. Их военная организация и вооружение были лучшими среди мусульманских государств. Их гражданская администрация оказывала сравнительно легкое давление на порабощенных подданных и делала османов не такими уж нежеланными завоевателями с точки зрения чрезмерно обложенного налогами крестьянства. Следующим был вопрос, куда в первую очередь будет направлена их грозная сила – на мамлюков, шиитское государство Сефевидов в Иране или против Византийской империи (от которой, кроме Константинополя, мало что осталось). И первые, и второе, и третья в конечном итоге были повержены (Иран позже оправился); но Византийская империя, самая слабая из этой тройки, первая подверглась ударам. В 1422 г. снова был осажден Константинополь. Восстания в Малой Азии и контрудары Венгрии против турок продлили сопротивление греков, но великий город в конце концов был взят Мехмедом II в 1453 г.

Падение Константинополя было давно ожидаемым и так долго откладывалось, что во многом психологический эффект от этого события в Европе рассеялся. В Италии весть о его падении стала сильным побудительным мотивом для всеобщего, пусть даже неустойчивого, замирения среди основных государств Священной лиги. Но действенный призыв к оружию не прозвучал, и, несмотря на многочисленные разговоры об этом, всеобщий Крестовый поход не состоялся. Если Европа была осажденной крепостью, ее гарнизон был не так уж мал и не так уж плотно окружен, чтобы его члены ощущали особую необходимость объединения. Тем не менее это событие ознаменовало рождение Османской империи – самого сильного государства на Ближнем Востоке, рядом с которым большинство европейских государств выглядели мелкими княжествами; более того, державы, склонной к военной экспансии. Государства Балканского полуострова и Дунайского бассейна немедленно почувствовали на себе турецкую агрессию. Они оказались в положении отчаянно обороняющихся и шаг за шагом отступали до конца первой трети XVI в., когда в 1529 г. султан Сулейман I Кануни (законодатель), в европейской литературе Сулейман Великолепный, начал безуспешную осаду Вены. Что было еще серьезнее с европейской точки зрения, турки-османы почти за одну ночь стали самой грозной из средиземноморских держав. До того момента они были скорее наездниками, нежели моряками. Во времена Мухаммеда I они потерпели сокрушительное поражение на море от венецианцев. Однако захват Константинополя сделал их наследниками морской мощи Византии. Боясь за свои торговые привилегии, венецианцы поспешили заключить с османами мир, и им удалось сохранить большинство своих деловых связей и некоторые колонии, особенно Крит. Однако они не могли удержать Морею (Пелопоннес) и другие территориальные владения или помешать туркам и дальше совершать агрессию в Средиземном море. В 1480 г. Мехмед II вторгся в Италию, захватил Отранто и создал там процветающий рынок рабов-христиан. Продолжение завоевательного похода (с целью захвата Рима) было остановлено только смертью султана в следующем году. Морская мощь в конечном счете сделала разгром мамлюков и распространение власти турок на берегах Леванта бесспорными и совершенно исключила любое прямое морское нападение любой западноевропейской армии на центры мусульманской власти на Леванте. К середине XV в. плащ крестоносцев лег на плечи иберийских королевств. Среди европейских государств они были единственными, которые все еще могли нанести ущерб исламу. В тех обстоятельствах их действия неизбежно носили местный и ограниченный характер, но успехи даже местного значения могли иметь широкий отклик в исламском мире, если их энергично использовать. Именно на фоне катастрофических поражений европейцев в Леванте следует рассматривать войны Кастилии с Гранадой и португальские экспедиции в Северо-Западную Африку.