Эра милосердия - [6]
— Володя, если хотите, я угощу вас луком — в нем есть витамины, фитонциды, острота и общественный вызов, то есть все, чего нет в моей жизни. — И, покачав лысой острой головой, тихо заперхал, засмеялся.
— В нем полно горечи, Михал Михалыч, — сказал я, усаживаясь напротив. — Так что давайте я лучше угощу вас омлетом из яичного порошка!
— Спасибо, друг мой, вам надо самому много есть — вы еще мальчик, у вас всегда должно быть чувство голода. — Он смотрел на меня прищурясь, и все его лицо было собрано в маленькие квадратные складочки, а кожа коричневая — в темных старческих пятнах. И может быть, потому, что Михал Михалыч вытягивал сильно голову из коротенького плотного туловища с толстыми лапками-руками и маленькими ногами, казался он мне очень похожим на старую добрую черепаху. И носил он к тому же коричневый костюм в клетку, цветом и мешковатостью напоминавший ячеистый панцирь.
Я бросил на сковороду комок белого свиного лярда, разболтал в чашке яичный порошок — желтая жижа с бульканьем и шипением разлилась на черном чугуне, — потом принес из комнаты буханку черного хлеба и сохранившиеся шесть кусков сахару, а у Бомзе был чай на заварку. Так что завтрак у нас получился замечательный.
Старик ел мало и медленно, и я видел, что еда не доставляет ему никакого удовольствия — ест, потому что если не есть, то, наверное, скоро умрешь. Вот он и ел, не ощущая вкуса, равнодушно и неторопливо, будто выполнял скучную, надоевшую работу. Потом отложил вилку и сказал:
— Впрочем, вы уже не мальчик. Вы уже мужчина. Сколько вам минуло?
— Двадцать два.
— Двадцать два, двадцать два… — старик высунул из-под панциря и снова спрятал острую головку. — Как я был счастлив в двадцать два года!
От воспоминаний он прикрыл тонкие синеватые перепоночки век, и со стороны можно было подумать, что старик заснул. Но он не спал, потому что зашевелились лапки на столе и он спросил:
— Володя, а вы счастливы в свои двадцать два?
Я пожал плечами:
— Не знаю, вроде бы все нормально.
— А я точно знал, что счастлив. И счастье, когда-то огромное, постепенно уменьшалось, пока не стало совсем маленьким — как камень в почке…
Я посмотрел на него искоса: в уголке черного мутного глаза застыла печаль, едкая, как неупавшая слеза. Жалко было старика — уж больно тоскует.
— Михал Михалыч, ну что вы здесь один маетесь? У вас же есть какие-то родственники или друзья в Киеве — вы бы поехали к ним, все-таки веселее…
Бомзе покачал своей маленькой сухой изморщиненной головой, грустно усмехнулся широким черепашьим ртом.
— Сколько улитка по земле ни ходит, от своего дома все равно не уйдет. Кроме того, — сказал он, минутку подумав, — они все уже старые, а старикам вместе жить не надо. Старикам надо стараться притулиться где-нибудь около молодых — это делает прожитую ими жизнь более осмысленной…
Сына Бомзе — студента четвертого курса консерватории — убили под Москвой в октябре сорок первого. Он играл на виолончели, был сильно близорук и в день стипендии приносил матери цветы. В нашей квартире никто никому никогда не дарил цветов, и эти букетики пробуждали к юноше чувство одновременно жалостливое и почтительное, ибо при всей очевидной нелепости траты денег на цветы, когда их за городом можно нарвать сколько угодно, соседи ощущали именно в этих цветочках нечто возвышенное и трогательное.
Цветы приобрели наглядный смысл, когда старики Бомзе получили извещение о смерти сына. Мать, никогда не болевшая раньше, прожила после этого три дня и умерла ночью, во сне, и обряжавшие ее, и хоронившие на Немецком кладбище соседи почему-то больше всего вспоминали про эти цветы, словно они были самым главным, что запомнилось им из короткой жизни мальчика, быстрого, близорукого, извлекавшего из своей виолончели трепетно-тягучие, волнующие и не очень понятные мелодии…
— А вы довольны своей новой работой, Володя? — спросил Михал Михалыч.
— Как вам сказать… Я еще и сам не разобрался, — уклончиво ответил я, вспомнил Васю Векшина и подумал, что вряд ли тот был старше сына Михал Михалыча. И больше ничего говорить не стал, потому что старику вовсе не следовало знать, как я провел свой первый день в МУРе. Посмотрел на часы и стал торопливо собираться.
— Оставьте, Володя, я сам потом вымою посуду — я ведь на свою работу не опоздаю, ибо удачно пошутить никогда не поздно… — сказал старик.
Работа у Бомзе была необычная. До войны я вообще не мог понять, как такую ерунду можно считать работой: Михал Михалыч был профессиональный шутник. Он придумывал для газет и журналов шутки, платили ему очень немного и весьма неаккуратно, но он не обижался, снова и снова приносил свои шутки, а если они не нравились — забирал или переделывал. Он любил повторять, что, к счастью, за самые лучшие шутки и анекдоты ему не назначали гонорара. Называлась его профессия «юморист-малоформист», и меня всегда удивляло, как может придумывать действительно смешные шутки и истории такой унылый и тихий человек…
Мне показалось, что Михал Михалыч хочет сказать что-то важное, но на кухню ввалилась Шурка Баранова со всеми пятью своими отпрысками, и сразу поднялся здесь невыразимый гвалт, суета, беготня, топот, крики, смех и плач одновременно, дети хватали из тарелки картошку Бомзе, дергали меня за ремень, один подлез под полу шинели, чтобы пощупать кобуру пистолета, другой забрался к старику на колени, все они хотели кричать, бегать, есть, они хотели жить, и я понял, почему старик не желает уезжать отсюда в Киев не то к друзьям, не то к родственникам.
«Эра милосердия», «Визит к Минотавру», «Гонки по вертикали»… Остросюжетные романы братьев Вайнеров не одно десятилетие имеют культовый статус и по праву вошли в Золотой фонд отечественного детектива. Их любят и читают уже несколько поколений читателей.«Эра милосердия». Совсем молодым и неопытным пришел на работу в Московский уголовный розыск старший лейтенант Володя Шарапов. Под руководством Глеба Жеглова он постигает основы оперативно-разыскной работы и, не считаясь с личным временем, ведет борьбу с бандитизмом.«Ощупью в полдень».
Роман «Евангелие от палача» — вторая часть дилогии (первая — роман «Петля и камень…» — была опубликована в конце 1990 года), написанной в 1976–1980 гг. Написанной и надежно укрытой от бдительного «ока государева» до лучших времен.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.
«Гора Тяньдэншань» (2016) — уже шестой роман популярного китайского писателя Фань Ипина. Это полицейский детектив с элементами любовной и социальной драмы. Такая многоплановость позволила автору в рамках остросюжетной истории затронуть болевые точки современного Китая — коррупцию и моральное разложение, трудовую миграцию и распространение наркотиков.Впервые на русском языке.
Необычная ночная пациентка доктора Пардона, убийство игрока-профессионала, неординарная личность его помощника, странные семейные отношения... Мегрэ старается разобраться во всей этой ситуации, но это сделать нелегко.
Что заставило молодую учительницу одной из питерских школ выброситься из окна школьного спортзала? Что это — обычный суицид, поступок неуравновешенного человека или Анастасия Истомина стала жертвой преступления? И почему в этой же школе месяцем ранее при неясных обстоятельствах погибла девочка — ученица того самого 11-го класса, которым руководила Истомина? Ответить на эти вопросы берется опытный капитан полиции Игорь Крюков. В ходе расследования он встречается с такими проявлениями подлости и предательства, каких не видел в самых сложных прежних расследованиях.
Лос-Анджелес, 1950 год. Время красной угрозы коммунизма и кровавых серийных убийств. Время охоты на ведьм в Голливуде: большое жюри расследует подрывную деятельность леваков. Время, когда каждый ловит свой шанс. Помощник шерифа Дэнни Апшо — шанс раскрыть чудовищные преступления и удовлетворить собственное болезненное любопытство. Следователь прокуратуры Мал Консидайн — шанс сделать карьеру и стать опекуном своего приемного сына, которого он спас от ужасов послевоенной Европы. Авантюрист Базз Микс — шанс разбогатеть на борьбе с коммунизмом.
"Душной ночью в Каролине". В маленьком, тихом южном городке совершено загадочное убийство известного дирижера, у которого, казалось бы, не было врагов. Улики отсутствуют, свидетелей нет, мотивы не ясны. И начальник местной полиции вынужден воспользоваться помощью Вирджила Тиббза, случайно оказавшегося проездом в Каролине. "Пять осколков нефрита". В благополучном пригороде Лос-Анджелеса найден труп процветающего китайскою антиквара. Картина преступления весьма необычна: из магазина ничего не пропало, вокруг тела жертвы разложены четыре старинные статуэтки, а орудием расправы послужил бесценный нефритовый кинжал.
Мегрэ знал этого неисправимого рецидивиста не один десяток лет. Конечно, тот не был другом комиссара. Но именно его убийство Мегрэ решает расследовать сам на свой страх и риск без разрешения на то своего начальства.
Это второй роман, рисующий события происходящие после царствования короля Людовика XIII, из знаменитой историко-приключенческой трилогии («Три мушкетера», 1844, «Двадцать лет спустя», 1845, «Виконт де Бражелон», 1848—50) французского писателя Александра Дюма, которая связана общностью главных героев Атоса, Портоса, Арамиса и д'Артаньяна, жаждущих романтики подвигов.Перевод с французскогоПримечания С. ШкунаеваХудожник В. И. Клименко.
В книгу вошли два приключенческих исторических романа «Одиссея капитана Блада» и «Хроника капитана Блада» английского писателя Рафаэля Сабатини (1875–1950). В них рассказывается о «расцвете» пиратства на Карибском море во второй половине XVII века.СОДЕРЖАНИЕ:ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДАПеревод Л. Василевского и Aн. ГорскогоХРОНИКА КАПИТАНА БЛАДА(Из судового журнала Джереми Питта). Перевод Т. ОзерскойА. Саруханян. Рафаэль Сабатини: историк и беллетристХудожник Ю. Э. КОЛЯДЕНКОТекст печатается по изданию: Сабатини Р. Одиссея капитана Блада; Хроника капитана Блада. — М.: Правда, 1985.
В памяти многих поколений юных читателей необычайные приключения «Красных дьяволят» и «Неуловимых мстителей». В романе Григория Крониха действуют дети и внуки героев гражданской войны в России. Иллюстрация на обложке В. Н. Савин. Художник Александр Николаевич Медведев. СОДЕРЖАНИЕ: «Великолепная четверка» «Новые приключения» «Наследство Эйдорфа» «Конкурс красоты».
В книгу вошли романы "Плутония" и "Земля Санникова" видного ученого-геолога, академика, Героя Социалистического Труда Владимира Афанасьевича Обручева. Автор с большой научной точностью и художественной зримостью изображает минувшие эпохи развития Земли, людей каменного века. Познавательный материал в романах органически вплетен в увлекательный сюжет.Художник В.И. КлименкоТекст печатается по изданию: Обручев В. А. Плутония. Земля Санникова. — М.: Машиностроение, 1982. - 607 с.