Эра Лобановского - [18]
В его тренерской жизни (как и в жизни даже самых знаменитых в мире его коллег) были победы и поражения, и трудно даже подсчитать, чего больше. Припоминаю откровение Лобановского, который недаром однажды признался: «Успех — категория весьма непостоянная. Срывы и недоработки, горькие пробелы занимают значительное место в тренерской судьбе».
Быть может, сложные взаимоотношения Лобановского с прессой и заставляли его быть порой чрезмерно «привередливым» в отношениях с журналистами отдельных изданий. Уж сколько раз, вызывая недоумение (а порой — просто «гнев»!), Лобановский отказывался давать интервью. К слову, однажды, после очередной подобной «выходки» Лобановского одна наша популярная телепередача объявила об этом на всю страну. Но в том случае, как рассказывали мне очевидцы, неправ был корреспондент Центрального телевидения, подсевший с просьбой об интервью к Лобановскому на скамейку запасных прямо во время матча динамовцев Киева на зарубежном стадионе (а это уже было нарушением протокола ФИФА)...
Да, он из тех, кто весьма небезболезненно, настороженно относится к любой публикации о себе или событиях с его участием. Помню, как после окончания счастливого для киевского «Динамо» сезона-86, выполняя пожелание главного редактора «Огонька» Виталия Коротича, я заговорил с Лобановским о материале для этого журнала. И сразу услышал от него сомнения:
— О чем будет материал? На какую тему? — вопрошал Лобановский. «Огонек» — это уровень! Я внутренне должен быть готов к такому разговору. Придется затрагивать какие-то серьезные проблемы, надо подумать. Так о чем мы будем говорить?
— О вас, о развитии футбола, о профессионализме и прочих делах,— ответил я. Главное, чтобы было у вас желание и настроение беседовать.
— Настроение есть, но... пока не готов,— сказал Лобановский. Вот только на днях я дал интервью для «Вечерки», еще для нескольких газет. Простые вопросы. Не повторяться же нам. Да и авторитет «Огонька» требует материалов особого качества.
— Не согласен,— возразил я. Что для городской газеты, что для самого популярного союзного журнала материал должен быть сделан одинаково хорошо. Вы с этим согласны?
— Да,— сказал Лобановский. Но, по-моему, начинка должна быть все-таки разной. Рассказать о глобальных проблемах советского футбола — это, наверное, и есть то, что подойдет для «Огонька». Вы меня понимаете? Я должен быть внутренне готов к беседе на таком уровне! А как все поострее выразить, пока не знаю. Давайте будем думать.
— Ну, вероятно, сделать это надо так, чтобы соответствовать девизу «Огонька»: ярче, скорее, смелее, чем в других изданиях!
— Понятно, но есть разные материалы. Как и разные книги. Есть книжки Иванова, Петрова или Сидорова, а есть книги академика Глушкова... Вы же знаете, что жизнь у меня довольно сложная... Тот пинал, другой, третий...
— ...Думаю, что именно поэтому журнал и хотел бы получить материал о вас — о человеке непростой судьбы,— вставил я.
— Вот! — воскликнул Лобановский. Значит, и вы понимаете, что не хочу просто так выступать. А только по серьезным проблемам, которые меня интересуют. Только! И если кому-то нужно что-то другое — пусть меня извинят. Мне теперь надо только отстаивать свои позиции и выступать с материалами, которые будут интересовать людей, заставлять их задумываться о будущем и помогать им подниматься до более высокого понимания футбола. Поэтому давайте еще немного подождем и подумаем. Не надо торопиться. Материал должен быть серьезным...
Даже многолетнее знакомство с Лобановским никогда не позволяло мне думать, что мы уже понимаем друг друга с полуслова. Человек до мозга костей творческий, с ярко эмоциональной натурой, он порою был непредсказуем в словах и поступках. Впрочем, некоторые из тех, кто его окружал долгие годы, не склонны усложнять его образ.
— Лобановский, как и все мы, просто человек,— сказал мне однажды один из них. Ничто человеческое ему, как говорится, не чуждо. Поэтому я всегда прошу ваших коллег-журналистов: «В дни особенно громких побед киевского „Динамо" после фамилии Лобановского ставьте меньше восклицательных знаков: становится тяжелее с Васильичем общаться».
Похоже, что это действительно так и было. Помню, когда киевское «Динамо» и сборная страны — команды, которые возглавлял Лобановский,— пребывали на гребне славы и фамилия тренера была у всех на устах, я как-то в беседе с одним из его друзей и единомышленников посетовал на то, что никак не могу «подступиться» к Валерию Васильевичу.
— Нужна серьезная информация,— сказал я,— но для этого надо с ним встретиться и предметно поговорить, а Лобановский словно бы в позу становится. И что любопытно: с ним особенно сложно общаться, когда команда выигрывает...
— Ты зря на него обижаешься,— весело сказал мой собеседник. Он же живой человек! Когда ему очень плохо, он найдет меня или тебя, еще кого-то и не только проведет с нами вечер-два, но и даст вашему пишущему брату сколько угодно информации. А когда ему хорошо, он замыкается. Это — улитка...
— Пожалуй, ты прав,— согласился я. Сейчас он действительно подобно улитке уходит в свою «раковину». Впрочем, я уже давно принимаю его таким, каков он есть. Соглашаюсь с ним, спорю, порой возмущаюсь, но, кажется, более всего — удивляюсь ему. И все-таки заметно, что с годами он меняется...
Эту книгу можно назвать исповедью знаменитого футболиста. Олег Блохин рассказывает в ней о том, что его остро волнует. В книге описаны самые интересные матчи, в которых ему, игроку киевского «Динамо» и сборной, довелось участвовать.
Заслуженный мастер спорта Олег Блохин, еще не расставшись с футболом, стал легендарной личностью в своем виде спорта. Ему принадлежат почти все рекорды, которые регистрируют статистики футбола. Но дело даже не в фантастических для отечественного футбола цифрах забитых голов или сыгранных Блохиным матчей в составах клуба и сборной. Главный «рекорд» — долголетие высочайшего мастерства замечательного советского футболиста.Эта книга — словно бы исповедь Олега Блохина. Он рассказывает о своей жизни в футболе, об интересных событиях, в которых ему, игроку киевского «Динамо» и сборной Советского Союза, довелось участвовать.Рассказ Блохина дополняет и комментирует журналист и литератор Дэви Аркадьев.Рецензент Борис Гопник.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.