Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - [114]
Возможно, тогда Фишер и представлял себе, как неповоротливые мониторы громят своей артиллерией побережье Германии и волны русских солдат катятся через дюны померанских пляжей. Но, несмотря на то, что мемуары адмирала Дъюара лишний раз свидетельствуют в пользу общепринятой концепции, от аргументов профессора Маккея просто отмахнуться нельзя. Для разрешения данной проблемы уместно совершить краткий источниковедческий экскурс. Главная трудность проистекает от того, что в августе — октябре 1916 г. Фишер и Черчилль, возобновив дружеские отношения после отставки и разрыва в мае 1915 г., стали тщательно согласовывать свои показания перед "Дарданелльской комиссией"[665]. Поддерживая тесные контакты с Черчиллем, Фишер давал показания согласно выработанной ими общей линии, утверждая, что все корабли морской программы 1914–1915 гг. предназначались для "Балтийского проекта". Да и сам термин "Балтийский проект" появился только с сентября 1916 г.
Это всегда следует помнить при использовании "Мирового кризиса" и мемуаров Фишера в качестве источников по истории данной проблемы. В своей книге Черчилль с удовольствием обращается к теме балтийской экспедиции, много пишет о поддержке ее Фишером, о планах использования русских войск в качестве десанта, который предложил он сам еще в августе 1914 г. При этом Черчилль явно навязывает читателю свою версию.
После смерти адмирала в 1920 г. и выхода в свет первого тома "Мирового кризиса" в 1923 г., Черчилль во многом пересмотрел свои отношения с Фишером и вместе с ними свои взгляды на "Балтийский проект". Но только в конце 20-х гг. Черчилль счел возможным сделать достоянием гласности, насколько далеко Фишер заходил в своих нападках на него, как в Адмиралтействе, так и в правительственном кабинете в мае 1915 г.
Когда в 1929 г. вышла двухтомная работа Реджинальда Бэкона о Фишере, Черчилль был крайне раздосадован той критикой, которой подверг его автор на страницах своего труда. В ответ на нападки Бэкона бывший морской министр опубликовал в апреле 1930 г. большую статью о своих отношениях с Фишером. Впоследствии этот материал был включен в книгу Черчилля "Великие современники". Публикация Черчилля очень важна для правильного понимания той роли, которую сыграл Фишер в Адмиралтействе в годы войны, и его отношения к "Балтийскому проекту". Черчилль, в частности, писал: "Биограф изо всех сил тщится представить его блестящим военно-морским стратегом и военным руководителем. Нам напоминают о том, что у него был замечательный план по форсированию проливов и прорыва на Балтику силами британского флота с тем, чтобы завоевать господство на этом море, отрезав Германию от скандинавских источников сырья и высвободив русские армии для десантной операции поблизости от Берлина. Действительно, лорд Фишер часто говорил и писал о данном проекте, и мы с ним начали строительство множества бронированных плоскодонных судов для высадки войск под огнем. Я, тем не менее, не верю, что у него когда-либо был конкретный и всеохватывающий план действий"[666].
В большей своей части раздел о Фишере в "Великих современниках" звучит убедительно. Во всяком случае, эта публикация Черчилля снимает камуфляж, сделанный в 1916 г., и немного позднее. Как ни парадоксально, но она скорее укрепляет репутацию Фишера, как стратега, нежели подрывает ее. Если адмирал действительно считал возможным полагаться только на дальнюю блокаду и выжидать, пока не представится случай для сражения в выгодных для английского флота условиях, такую позицию трудно оспаривать. Если "Балтийский проект" был ни чем иным, как поводом для разговоров и средством для того, чтобы предотвратить претворение в жизнь наиболее рискованных проектов Черчилля, это свидетельствует в пользу Фишера!
Таким образом, "Балтийский проект" служил для Фишера прикрытием, под которое он "выбивал" деньги для выполнения судостроительной программы, а впоследствии предлогом не давать кораблей для Дарданелльской операции. В пользу такого предположения имеется немало косвенных свидетельств. Фишер никогда не обсуждал план прорыва в Балтийское море с командующим флотом в водах метрополии адмиралом Джеллико. Перед генеральным морским штабом ни разу не была поставлена задача разработать операцию по высадке десанта в Померании. Никто за всю войну не спрашивал мнения военных о "Балтийском проекте"[667]. И, наконец, никаких консультаций по поводу возможных совместных действий не было проведено с русским командованием.
Фишер прекрасно понимал, что для осуществления такой грандиозной десантной операции нужно выполнить целый ряд не менее тяжелых предварительных условий. Для обеспечения успеха следовало прочно заблокировать немецкие корабли в устьях Эльбы и Яды, захватить в качестве плацдармов несколько островов у побережья Германии и, самое главное, нанести решающее поражение основным силам германского флота, что, кстати сказать, так и не было сделано за всю войну. Но даже если бы все это удалось осуществить и высадить десант, немцы, используя свою разветвленную сеть железных дорог, смогли бы быстро сосредоточить превосходящие силы и сбросить десант в море. Поскольку в те времена отсутствовала стратегическая бомбардировочная авиация, разрушить германские сухопутные коммуникации было невозможно. Британские же перевозки морем пополнений, боеприпасов и амуниции для экспедиционной армии сразу были бы поставлены под вопрос из-за действий немецких подводных лодок.
