Эпопея любви - [10]

— Думаю, господин маршал с дамами должен немедленно покинуть дом, а мы останемся и будем защищаться.

— Ишь, что придумал… — проворчал Пардальян-старший, сразу же понявший, что происходит в душе сына.

Он отвел шевалье в сторону и тихо спросил:

— Ты что, хочешь умереть?

— Да, отец!

— Тогда умрем вместе. Но все-таки, послушай старого отца…

— Слушаю, батюшка.

— Ну что же… Я готов умереть, раз уж ты, черт тебя побрал бы, не можешь жить без этой малышки Лоизы, а я не могу жить без тебя. Но почему ты так уверен, что Лоиза тебе не достанется?

— Что вы хотите сказать, отец? — воскликнул Жан, побледнев от вспыхнувшей надежды.

— Только одно: ты просил у маршала руки его дочери?

— Но это же чистое безумие!

— Согласен. Но все же, ты просил руки Лоизы?

— Вам прекрасно известно, что не просил.

— Так надо попытаться!

— Никогда! Никогда! Отказ оскорбит меня.

— Тогда я сам поговорю за тебя. Возможны два варианта. Первый — предложение будет принято, и ты окажешь Монморанси честь и войдешь в их семью. Черт побери! Твоя шпага стоит шпаги любого из рода Монморанси. Наше имя не запятнано… Второй — тебе отказывают. Вот тогда мы и отправимся в путешествие по таким краям, откуда не возвращаются. Итак, согласен ли ты ждать того момента, когда отец Лоизы даст мне определенный ответ?

— Да! — ответил шевалье. Он надеялся умереть один, не втягивая в смертельный бой отца.

Пардальян-старший повернулся к маршалу и обратился к нему с такими словами:

— Монсеньер, мы с шевалье держали военный совет и вот наше решение — вы с дамами немедленно покидаете дом, а мы остаемся здесь до начала атаки. Как только на нас нападут, мы с сыном последуем за вами.

— Без вас я не уйду, — твердо сказал Франсуа де Монморанси. — И помните, если вы откажетесь после нападения покинуть вместе с нами этот дом, вы подвергнете риску жизни двух невинных созданий.

— Значит, мы должны уйти вместе… — медленно произнес побледневший Жан.

— Ну что ж, остается только ждать, — заключил Пардальян-старший.

Ожидание оказалось недолгим. В пять утра около дома появился какой-то всадник, закутанный, несмотря на теплую погоду, в широкий плащ до самых глаз. Его сразу же заметил Пардальян-старший, не покидавший свой наблюдательный пост у чердачного окошка. Всадник сделал знак рукой, и к дверям дома подошли офицер королевской гвардии и одетый в черное судейский.

Судебный чиновник вынул из особого футляра документ и начал читать вслух, громко и четко:

— Именем короля! Сим объявляются предателями и мятежниками господа Пардальяны, отец и сын, укрывшиеся в этом доме под поручительство благородной дамы Жанны де Пьенн. Поручительство объявляется недействительным, поскольку означенная дама не знала о преступлениях, ранее совершенных вышеназванными Пардальянами. Приказываем указанным господам сдаться без каких-либо условий. Они будут препровождены в тюрьму Тампль и судимы за предательство и злоупотребление королевской милостью, а также за поджог дома и вооруженный мятеж.

Приказываем офицерам королевского дозора применить оружие и, если не будет возможности взять их живыми, взять мертвыми, а трупы для устрашения повесить.

Я, Жюль-Анри Персгрен, объявляю указанным мятежникам волю короля и предоставляю им, как последнюю милость, час на размышление.

Во исполнение приказа вручаю подписанный документ дворянину Гийому Мерсье, барону дю Тейль, лейтенанту гвардейцев короля.

Человек в черном вручил бумагу офицеру и отошел к стоявшему неподвижно всаднику, закутанному в плащ.

Час, предоставленный мятежникам на размышление, прошел быстро. Улица заполнилась народом. За спинами солдат любопытные вытягивали шеи, чтобы увидеть, как возьмут преступников: живыми или мертвыми.

Через час офицер подошел к двери и громко постучал. Удары дверного молотка гулко отдались в доме.

— Именем короля! — крикнул он.

На втором этаже распахнулось окно, и выглянул Пардальян-старший.

— Вон они! Вон они! Мятежники сдаются! — закричал кто-то в толпе.

Пардальян торжественно поприветствовал офицера, высунулся наружу и крикнул:

— Сударь, вы имеете намерение атаковать нас?

— Немедленно, если вы сейчас же не сдадитесь! — ответил офицер.

— Заметьте, вы нарушаете взятые обязательства.

— Знаю и требую сдаться без всяких условий.

— Сдаваться мне или нет, я сам разберусь. Но хотел бы еще раз напомнить вам, что вы нарушаете взятые обязательства! А теперь атакуйте, раз на то ваша воля.

С этими словами Пардальян спокойно закрыл окно.

— Именем короля! — крикнул еще раз офицер. Ответа не последовало. Офицер дал знак, и гвардейцы, как тараном, ударили в дверь тяжелой балкой. После пяти ударов дверь поддалась и разлетелась на куски. Солдаты подняли аркебузы и прицелились. Но никто из обитателей дома не показывался, и солдатам пришлось войти внутрь. Они обнаружили, что путь к лестнице на второй этаж загромождали настоящие баррикады.

— Мятежники укрепились наверху, — недовольно проворчал офицер.

Понадобилось почти два часа, чтобы освободить лестницу. Гвардейцы с великими предосторожностями проникли на второй этаж, за ними последовал закутанный в плащ человек. Все двери наверху были открыты. Гвардейцы обыскали каждую комнату, каждый уголок, но никого не обнаружили. Похоже, осажденные отступили на чердак.