Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - [58]
Современная поэзия описывает проявления человеческой природы фрагментарно. Касается ли она взаимоотношений людей, их сердечных дел и страстей, она демонстрирует лишь небольшой сегмент их души; основная же ее часть остается в темноте, освещаемая лишь случайными вспышками света. Герои же древности всегда представлялись внутри круга. Вся их предыдущая жизнь, обязательства и привилегии их положения, прошлое их семьи находятся на переднем плане их разума. Когда придворные короля вводят невесту своего господина в супружескую спальню, она ощущают себя так, словно в комнату внесли щиты, с которыми воевали ее предки, хотя щиты эти, украшенные гербами, остались висеть на стенах ее родового замка. Когда каменщики кладут стену из камней и видят, как она постепенно становится все выше и выше, они ощущают, что держат в руках мечи, – они такие же защитники замка, как и вооруженными мечами воины. Рыцари даже за мирной трапезой ни на минуту не забывают о своей славе и доблести. Когда они снимают доспехи и ложатся в постель, они остаются все теми же облаченными в кольчуги, вооруженные мечами, укрощающими коней героями. Когда они наносят удары, то слушатели саг должны понимать, что в этот удар вкладываются все традиции их народа, вся доблесть героя, неукротимая жажда мести сына за отца – вся сила этого удара запечатлевает славу героя, славу его рода – предков и потомков, – обращая его историю в сагу.
Не только мужчины, герои саг, раскрывают перед слушателем всю свою сущность. Гомер знал, что царица, возлежавшая с мужем на супружеском ложе, облачена в приличествующие ей одежды. Когда Юдифь покидает лагерь ассирийцев, унося голову своего врага, она шагает во всем своем царственном величии; ни она, ни какая-либо германская высокородная дама никогда не появилась бы перед людьми в неподобающем виде, какие события этому ни предшествовали бы. Вальхтеов, королева данов, входит в зал, сияя золотыми украшениями, и приветствует собравшихся; сначала она протягивает чашу королю, затем его дружинникам и лишь потом подносит чашу Беовульфу: «Вышла Вальхтеов, / блистая золотом, / супруга Хродгара, / гостей приветствовать / по древнему чину: / высокородная / вождю наследному / вручила первому / чашу пенную, / да не грустил бы / в пиру властитель, / владыка данов, / – до дна он выпил, / радуясь трапезе, / добрый конунг; / затем гостей / обходила Вальхтеов / с полной чашей, / потчуя воинов, / старых и юных, / пока не предстала / жена венценосная, / кольцевладелица / с кубком меда / перед гаутским / войсководителем».
И весь мир, в котором живут эти мужчины и женщины, похож на них. Мысли и чувства их многогранны и объемны, а поступки отображают сущность. Образ мира героев саг так же объемен и реалистичен, как они сами. Чтобы показать, что конь быстроног и резв, скальд говорит, что у несущегося по равнине скакуна развевается грива, он до того быстро перебирает копытами, что кажется, у него всего одна пара ног. Подходя к знакомому дому, человек видит не просто дверь и фасад, но и всех, кто в нем живет и чем занят. Видя, как высока крыша чертога, путник делает вывод, что у местного владетеля большое войско, ибо под сводами такой «знатной хоромины» может разместиться немало воинов: «И вдруг перед ними / в холмах воссияла / златослепящая / кровля чертога, / жилища Хродгара: / под небом не было / знатней хоромины, / чем та, озарявшая / окрестные земли. / Узрели славу / твердыни престольной / щитоносители».
Даже в отсутствие ратников замок этот освещен сиянием их оружия и наполнен сокровищами его владельца. Путник издалека отмечает, как высоки стены города, видит с дороги не только крыши домов богатых вельмож, но и подвалы, заполненные красным золотом. Глядя на синеющие в непроглядной дали родные берега, моряк представляет скалистые утесы, крутые тропы, по которым он не раз взбирался. Думая о своей далекой стране, норвежец, вероятно, облекал мысли в слова, напоминающие стихи Гомера:
Полнота и всеобъемлющий характер идеи были присущи не только поэтической речи; они составляли саму суть языка и накладывали свой отпечаток на юридическую терминологию до середины Средних веков. Законовед, произносящий слово «дерн», обязательно добавлял «зеленый»; убийц, воров и подобных им людей следовало хоронить на берегу, где «море встречается с зеленым дерном», как сказано в норвежской книге законов. Он не мог произнести слово «золото», не добавив эпитета «красное» или «сияющее», а «серебро» – без эпитета «белое». В точном языке закона день называется ясным, а ночь – темной или мрачной.
В языке Гомера присутствуют два поэтических приема, разительно отличающиеся друг от друга. С одной стороны – это сравнения, порождающие в сознании объемные картины. Как правило, они начинаются со слов «подобно» или «словно»:
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.