Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - [53]
Утверждение о том, что родство идентично человечеству, которое на первый взгляд кажется очень удачным, теперь проявляет себя как буквальная правда. Все, что мы находим в человеческом существе, носит печать родства. В самом крайнем случае человек может найти себе место в мире только как чей-то родственник, как член какой-то семьи, – только люди, лишенные чести, свободны и одиноки. И самая суть человека, его совесть, мудрость и проницательность, его таланты и воля носят на себе отпечаток его семьи.
В нашей культуре жизнь, направленная лишь на благо своей семьи, ограничивает и сильно уменьшает свои духовные ценности; это приводит к нищете идей и скудости всех чувств. Но в древности для члена клана курс жизни лежал в совершенно противоположном направлении. Его характер формировала семья, и усиление его семьи означало углубление его характера. Условия личного сохранения чести и семьи требуют большой глубины и большого напряжения нравственных чувств и нравственной воли, ибо это означает обогащение совести. Чем сильнее сосредоточен на себе родственник, тем больше он sui generis, тем он сильнее как личность и тем больше его ценность как человека.
Чувство принадлежности к клану было основой всей духовной жизни людей, а исключительность означала выход в более широкий мир. Та же самая сила, которая превращала германца в члена клана, не позволяла ему стать человеком, чьи интересы ограничиваются лишь семьей. Сила и глубина клана и его честь помогали создавать клановые союзы, благодаря чему возникали более крупные объединения.
Глава 6
Мир
После долгого и тщательного изучения какого-либо объекта возникает желание рассмотреть, на фоне чего он существует. Формальные измерения вещи следует выразить в относительных размерах, чтобы сделать ее частью реального мира.
Для того, кто безо всякого предубеждения изучит вопрос о мести, а также чести как движущей силе людей, какой бы грубой и величественной она ни была, наши предки предстанут в новом свете. Они обретут жизнь и движение и пробудят в душе наблюдателя сочувствие, сильно превосходящее тот идеализм, с которым современная эпоха облагораживает свои поэтические и политические идеи. Если нам удастся увидеть этих людей, жизнь которых в чести и удаче мы уже рассмотрели, как часть мира, а удачу принять за неотъемлемую часть людских представлений о жизни в целом, то эти люди предстанут перед нами более понятными.
Мидгард. Midgardr у древних исландцев, Middan-geard у англосаксов – Срединная земля, такое имя получил мир, в котором жили эти люди и который простирался в разные стороны света. Где-то далеко, где небеса сливались с землей, по которой ходили люди, или с морем, по которому они плавали, располагались границы мира людей. Путь до них был гораздо длиннее, чем думал тот, кто всегда жил на одном месте и никуда не уезжал, тогда как до гор, которые преграждали людям путь, до воды или до глубокой впадины, куда низвергаются воды, нужно было идти или плыть от одного дня до недели.
Там, на границах Мидгарда, где небеса встречаются с землей, расположено место, где сходятся все пути снизу и сверху. Один из них круто взмывает вверх, но куда он ведет, нам знать не дано – этим путем никто не ходил. Ибо радужный мост, пылающий разноцветным огнем, – Биврёст (bifrpst) – непреодолим для людей, за исключением тех, кто может пройти сквозь огонь неопаленным. Но мы верим, что он ведет в иной мир, расположенный выше Мидгарда.
Другой путь ведет вниз, в третий мир, расположенный под Мидгардом. Эта дорога проходит по глубоким, темным долинам, которые оглашает рев ледяных, пенящихся потоков: «По волчьим скалам, / по обветренным кручам, / в тумане болотном их путь неведом, / и там, где стремнина гремит в утесах, / поток подземный, / и там, где, излившись, / он топь образует / на низких землях» («Беовульф»).
По ней может пройти и смертный, живой или неживой, однако назад пути нет. Впрочем, во все времена находились люди, утверждавшие, что видели Утгард (Utgardar) – Окраинную землю – своими глазами. Побывавший в Утгарде поведал, что, как только он пересек границы Мидгарда, солнце скрылось из виду. Дневной свет уступил место сумраку, в котором то тут, то там мерцали блуждающие огоньки, сбивавшие с толку, но не рассеивающие темноты: «Сплетает корни / заиндевелая темная чаща / над теми трясинами, / где по ночам объявляется чудо / огни болотные; / и даже мудрому тот путь заказан» («Беовульф»).
Путник, направлявшийся в царство Хель, должен был преодолеть немало препятствий. Дорога тянулась «по влажным нагорьям», над которыми дуют ледяные ветры, через бурлящие реки, вода в которых ядовита. Вдоль дороги верхом на падали сидели чудовища с горящими глазами, не похожие ни на людей, ни на животных. Их взгляды острые, как мечи, а дыхание до того едкое, что способно опалить волосы и ослепить. Вдали путник увидел гнездо орла Хрёсвельга, Пожирателя мертвых. Когда он взлетает над одним трупом, чтобы наброситься на другой, его крылья поднимают такую бурю, что отголоски ее чувствуются даже в мире людей.
Все в Утгарде ужасно, страшно и жутко, все обманывает глаз человека, привыкшего к земным размерам. Чудовища, которые бродят здесь в тумане и сумраке, столь велики, что в них трудно распознать живые существа, пока не станет слишком поздно. То, что кажется горной расщелиной, может быть входом в дом, из которого высовываются ноги великана, занимающие половину долины. Внутри пещеры у огня сидят его жены, с длинными серыми волосами, костлявые и безобразные до отвращения. Потоки, через которые приходится переправляться путнику, совсем не похожи на реки Мидгарда; вступив в их воды, он чувствует, что они поднимаются, словно живые, желая поглотить его. Иными словами, здесь все враждебно человеку. Вид всех объектов обманчив. Все приводит путника в изумление и наводит страх: то, что кажется мертвым, оживает, но все живое здесь мертво. Лишь обладающий несравненной удачей сможет пройти этой дорогой и вернуться в мир людей живым и невредимым.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Балерина в прошлом, а в дальнейшем журналист и балетный критик, Джули Кавана написала великолепную, исчерпывающую биографию Рудольфа Нуреева на основе огромного фактографического, архивного и эпистолярного материала. Она правдиво и одновременно с огромным чувством такта отобразила душу гения на фоне сложнейших поворотов его жизни и борьбы за свое уникальное место в искусстве.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Павел Дмитриевич Брянцев несколько лет преподавал историю в одном из средних учебных заведений и заметил, с каким вниманием ученики слушают объяснения тех отделов русской истории, которые касаются Литвы и ее отношений к Польше и России. Ввиду интереса к этой теме и отсутствия необходимых источников Брянцев решил сам написать историю Литовского государства. Занимался он этим сочинением семь лет: пересмотрел множество источников и пособий, выбрал из них только самые главные и существенные события и соединил их в одну общую картину истории Литовского государства.