Эпоха сокровищ - [6]

Янси осторожно сделал шаг в сторону неандертальца. Тот вздрогнул и напрягся, готовый убежать, и охотник замер, затаив дыхание.

Янси разглядел, что неандерталец в свое время лишился глаза — вооруженная длинными когтями лапа провела глубокие борозды по его лицу. Грубые рубцы красноречиво свидетельствовали о жестокой схватке на диких просторах.

Невысокий, неуклюжий с виду и сутулый, неандерталец олицетворял собой первобытную мощь. Голова сидела на толстой, как ствол дуба, шее, могучие руки свисали почти до колен кривых ног, а все тело покрывали густые волосы. Колючие брови на выступающих надбровных дугах были белы, как снег; белые отметины виднелись и на других местах.

— Стареешь… — сказал Янси, почти про себя. — Уже не так быстр, как раньше, а? Когда-нибудь ты не успеешь вовремя, и кошка до тебя доберется.

Конрад Янси шагнул вперед еще раз, стараясь не делать резких движений, но для неандертальца это оказалось уже слишком: он сипло вскрикнул от ужаса и бросился прочь, вниз по склону холма, в спасительную чащу.

Вернувшись к машине времени, Янси рассказал историю схватки между саблезубым тигром и пещерным человеком, как он смотрел, как колебался и как в конце концов спас жизнь неандертальца.

Это была не единственная история того дня. Кэбот и Камерон, охотясь в нескольких милях к востоку, встретили огромного мамонта. Зверь атаковал, и лишь четыре пули крупного калибра, умело и аккуратно посланные в цель, в конце концов остановили его. Паскаль, оставшийся охранять машину времени, тоже не скучал: ему пришлось отгонять пещерного медведя, а ближе к вечеру лагерь окружила стая из пяти волков самого свирепого вида. Они убрались, только когда Паскаль подстрелил двоих.

Да, эта земля изобиловала дичью и знала лишь закон могучего клыка и острого когтя! Крупные животные охотились на мелких, а гигантские на крупных; человек придет сюда еще не скоро, что уж говорить о смягчающем влиянии цивилизации. Кучка неандертальцев, скрывающихся в темных, сырых пещерах, погоды не делала.

Но эти дикие, первобытные места, которые впоследствии станут Британскими островами, оказались лучшим охотничьим заповедником, в каком доводилось бывать Кэботу и Янси. Стрелять, защищаясь, приходилось так же часто, как и для того, чтобы подстрелить дичь. С течением времени охотники узнали, что на пещерного медведя может уйти больше свинца, чем на слона, а саблезубый тигр, напротив, не настолько живуч, как кажется, и что завалить мамонта может только самый хороший стрелок и только из самой мощной винтовки.

На бескрайних ночных просторах лишь серый фюзеляж машины времени в мерцающем свете костра говорил о том, что в этом мире возможна цивилизованная жизнь. Над восточным горизонтом поднялась кроваво-красная луна, освещая землю, где живые существа лишь рычали и скулили, охотились и скрывались.

На следующее утро в лагерь пожаловал гость. В кустах на краю лагеря прятался старик Одноглазый, изучая обстановку. Внезапно он исчез, так быстро и бесшумно, что Янси только протер глаза, думая, не привиделось ли ему.

В течение дня Янси и Кэбот не раз замечали, как Одноглазый украдкой следует за ними.

— Может, он никак не наберется храбрости подойти поближе и сказать тебе спасибо, что спас его жизнь? — предположил Кабот.

Янси хмыкнул:

— А что мне оставалось делать, Джек? С одной стороны, он вроде бы животное, а с другой — все-таки человек. В таком месте лучше стоять за своих. К тому же он смелый старикашка: готов был схватиться с кошкой голыми руками.

В лагере Паскаль оценил рассказ охотников с научной точки зрения:

— Естественное любопытство, я думаю. Первые проблески интеллекта. Пытается понять, что к чему. Он сейчас всерьез напрягает те мозги, которые у него есть.

Камерон искоса глянул на Янси:

— Может быть, он почуял, что ты его потомок. Сотое поколение, но все же…

— Вот этого как раз не может быть, — возразил Паскаль. — Неандертальцы не являются предками человека. Они не то вымерли сами, не то их уничтожили кроманьонцы, которые здесь появятся через десять — двадцать тысяч лет. Тупиковая ветвь. Неудавшийся эксперимент природы.

— А выглядит совсем как человек, — с сомнением произнес Янси.

Одноглазому лагерь путешественников во времени явно понравился. День за днем он болтался вокруг, а во время охотничьих экспедиций в почтительном отдалении следовал за Янси. Понемногу он стал смелее. В подходящих местах специально для него оставляли мясо, которое он поначалу утаскивал в заросли. С течением времени он перестал стесняться: садился прямо на виду у охотников, негромко рыча, разрывал мясо руками и зубами и отправлял сочащиеся кровью куски в рот.

Он слонялся вокруг костра, как бродячий пес, открывший источник сытой жизни. Каждый вечер он подходил к огню все ближе и ближе, садился на корточки и что-то лопотал, ожидая, когда ему дадут поесть.

И однажды, окончательно уверившись, что ему ничего не грозит, он присоединился к людям, щурясь на огонь и возбужденно лопоча.

— Возможно, это он с нами разговаривает, — предположил Паскаль, — Если и так, язык очень примитивен. Десятка полтора слов, не больше.

Потом выяснилось, неандерталец любит, чтобы ему чесали спину. Удовольствие он выражал, похрюкивая, как счастливый поросенок. Еще он привык выпрашивать кусочки сахару.