Эпоха рыцарства в истории Англии - [201]

«А стон жаждущих взывает у их ворот,

Голодные и истощенные, что дрожат от холода,

Которым некуда идти и не с кем поделиться своими страданиями.

Там были странствующие монахи

Всех орденов...

Народу там Писанье толковали:

И вкривь и вкось евангельскую правду

Они вертели...»;

торговцы индульгенциями, размахивающие папскими буллами с епископскими печатями, чтобы выманить у простого народа как можно больше золота; отшельники с кривыми посохами, идущие по дороге в Уолсингем, «а с ними – девки их», «работать лень болванам долговязым», а также вздорные монахини из монастырей, возмущающиеся, когда повар

«приготовлял им супы из болтовни о том, что дама Джен-незаконнорожденная,

А дама Кларисса – дочь рыцаря, а ее муж – рогоносец,

А дама Перонелла – дочь священника и настоятельницей никогда не будет,

Потому что она имела ребенка во время сбора вишен;

Весь наш капитул это знал...»

Епископы и бакалавры, канцлеры и магистры, деканы, архидьяконы и архивариусы, «сгибающиеся под тяжестью серебра, полученные за отмывание наших грехов», все английское духовенство проходит перед глазами поэта.

Ленгленд видит, что то, что хорошо для мирян, хорошо и для священников:

«Большая часть этих людей, проходящих по бренной земле,

Пользуется почитанием в этом мире и не желает лучшего».

И те и другие были испорчены повсеместным стремлением к мирским богатствам; и те и другие забыли основную цель христианства. Именно от истинной церкви, когда он неожиданно сталкивается с ней в своем сне, который он и передает, он выясняет, в чем заключалась эта цель:

«Ибо Правда говорит, что Любовь есть небесное средство:

...И это дело Бога Отца, который создал пас всех,

Смотрел на нас с любовью и допустил своего сына умереть

Кротко за наши прегрешения, чтобы искупить нас всех;

И Сын, однако, не хотел зла тем, которые причинили ему такую муку,

Но кротко устами своими просил он прощения

И жалости к этому пароду, который замучил его до смерти...

Поэтому я советую вам, богатые, имейте жалость к бедным.

Хотя вы имеете большую силу в судах, будьте кротки: в ваших делах,

Ибо той же мерой, какой вы неправильно мерите других,

Вас самих будут взвешивать, когда вы уйдете отсюда...

Но если вы не любите искренно бедных и ничего им не даете,

Не делитесь с ними щедро тем добром, какое вам Бог послал,

То вы имеете не больше заслуг своими мессами и часами,

Чем Молкип своей девственностью, которая не интересует ни одного мужчину».

Повернувшись спиной к миру, автор видения и толпа кающихся отправляется в паломничество, чтобы найти Св. Правду – святого, о котором профессиональный пилигрим, чьи шляпа и плащ были увешаны символами тех святынь, которые он посетил, по его уверениям никогда не слыхал. Именно здесь пилигримы случайно встретили на обочине дороги бедного пахаря, чья простая вера в Бога и бескорыстная служба своим братьям людям очень резко подчеркнула весь обман и тщеславие Церкви и государства. Потому что без единой жалобы он нес бремя других, потому что он был правдивым, справедливым и преданным своему слову и провел свои дни, обрабатывая землю тяжким трудом для общего блага, «как вопрошает настоящая жизнь», он и смог указать путь к Св. Правде:

«Стремись совершать то, – сказал он пилигримам, – о чем гласит твое слово,

То, что увидит Господь, то и предстанет перед судом».

Он представлял старомодную мораль. Он ожидал от рыцарей и лордов, что они будут защищать Святую Церковь и охранять простолюдинов от расточителей и грабителей, охотиться на ту дичь, которая наносит урон изгородям и посевам, быть милостивыми к бедным держателям и защищать их от несправедливых налогов. Он осудил всех бездельников, попрошаек и сквернословов и всех тех, кто вел безнравственный образ жизни. «Роберт бездельник, – провозгласил он, – ничего от меня не получит».

Ибо Ленгленд питал к нищим мерзавцам и бездельникам не больше симпатии, чем к богатым. Его отец являлся вассалом древнего пограничного с Уэльсом дома Деспенсеров и вместе со своей бедностью он, казалось, унаследовал уважение за феодальную преданность. У него не возникало желания уничтожить тот государственный порядок, при котором он жил, только сделать его более справедливым. Когда в его поэме рыцарь, чья совесть была тронута жертвенностью и честностью Петра, спросил его, в чем же заключаются его обязанности:

«Клянусь Святым Павлом, – сказал Петруша, – вы даете такое прекрасное обещание,

Что я буду трудиться, потеть и сеять для нас обоих

И другие работы выполнять из любви к тебе всю мою жизнь,

С условием, что ты будешь охранять Святую Церковь и меня

От расточителей и злых людей, которые разоряют этот мир».

В мировоззрении этого консервативного моралиста нет ненависти, только жажда справедливости. «Христос на кресте, – написал он, – сделал всех нас братьями по крови».

При этом Ленгленда глубоко потряс контраст между плохо используемым богатством и незаслуженной и повсеместной нищетой. Для него, как и для более поздних английских идеалистов, отрицанием христианства казалось то, что честный бедняк угнетен и обманут. Возникало глубокое возмущение основателем его религии:

«Иисус Христос на небесах