Эпоха перемен - [13]

На одиннадцатом году руководства Хрущёва, в ЦК спохватились. Заметили наконец-то, что страной правит авантюрист, самодур и шарлатан. Хотя об этом предупреждали раньше Молотов, Каганович, Булганин, Маленков и Шипилов, за что и были исключены из партии.

Против Хрущёва состоялся внутрипартийный заговор, где Брежнев даже предлагал устранить Никиту Сергеевича физически, то есть опять дать "слово" "товарищу маузеру". Но, слава Богу, всё обошлось без крови. Ведь Хрущёв, как уже говорилось выше, не являлся сознательным врагом или предателем, а всего лишь, в силу своего враждебного отношения к Сталину, в виду своего авантюрного стремления властвовать, но не имея на то должного уровня интеллектуального развития, не соответствовал занимаемому высокому посту. И лишь по той простой причине, что человек оказался не на своём месте, вреда советскому строю, он принёс не меньше явного и самого злостного врага.

Конечно, уже за одно это его можно было бы, если и не расстрелять, то хотя бы посадить. Но только ведь он был не один. С ним заодно были и все высокопоставленные члены партии и правительства. Своим лицемерным заискиванием перед бездарным лидером, стремлением любой ценой удержаться на "тёплых" местах, своей поддержкой и поощрением неумелого, а иногда и даже глупого и опасного руководства страной Хрущёвым, они все, дружно убивали в народе веру в партию, веру в социалистический строй, в светлое будущее. И они прекрасно это осознавали.

Хрущёвские "чистки партии" привели к тому, что в партии, в её руководстве, остались, в основном, одни приживалы и подхалимы. Поэтому когда Хрущёва сняли с занимаемых им должностей, а вместо его первым секретарём стал Брежнев, который, как и Хрущёв, с 1977 года стал совмещать два поста (Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР), в управлении страной мало что изменилось. Хотя менять что-то было необходимо. Работы было не початый край, но никто в Кремле засучивать рукава не собирался. Более того, как вспоминает Егор Лигачёв:

"Еще при Брежневе, когда Леонид Ильич заболел, Политбюро приняло решение ограничить продолжительность его рабочего дня. Затем эти послабления были распространены на других членов Политбюро: пятница считалась днем работы с документами на даче, суббота и воскресенье — днями отдыха. Кроме того, сократили и рабочие часы".

Понимая в своё время всю ответственность за судьбу государства, Ленин и тот же Сталин так не работали. Они сами не знали выходных, и ограничения рабочего времени определёнными часами и другим расслабляться не позволяли. А здесь, руководство государства, не смотря на то, что работы по нормализации положения в стране не было видно конца, фактически перешло на четырёхдневную рабочую неделю и укороченный рабочий день. Зато всё так же с высоких трибун звучали лозунги и призывы, трудиться по-ударному, по-коммунистически. Доносились пустые длинные речи не о чём или об о всём сразу, но не о чём конкретно, типа — "Кое-где, кое-кто кое-что не учёл, не понял, не довыполнил, не доделал…, - и что — …есть среди нас товарищи такие товарищи, которые нам товарищи совсем не товарищи…" и так далее, и тому подобное. А нужны были дела, — дела конкретные и великие, не только со стороны трудящихся, но и полная отдача делу, руководителей страны. Ведь за годы хрущевского правления лозунги партии, ее программные требования оказались так дискредитированы, что были необходимы серьезные усилия для того, чтобы восстановить утерянное доверие и утраченную привлекательность коммунистических идеалов. Но там, наверху, этого не поняли, и понимать не хотели. Им и так жилось неплохо. Партийные руководители, ЦК КПСС всё больше и больше замыкались в себе, всё дальше и дальше отрывались от народа и, по сути, превращались в сектантскую группу догматиков. Страной управляли по инерции, но за власть боролись жестоко и коварно, с большим упорством, хотя в основном путём интриг, и без крови.

Пришедший к власти Брежнев, так же, как и Хрущёв, вскоре принялся убирать подальше от "кормушки" всех тех, кто его же к ней и протиснул. Под благовидными предлогами (состояние здоровья, пенсионный возраст…) Леонид Ильич, не желая быть кому-то обязанным за своё выдвижение, кого-то попросту из-за подозрения в посягательстве на своё место лидера в государстве, убирал последних партийцев старой закалки.

Тихо, без громких обвинений постепенно были отправлены в отставку почти все бывшие соратники Брежнева в борьбе против Хрущева: Шелепин, Семичастный, Шелест, Подгорный, Воронов, Полянский, Мазуров, Мжеванадзе и многие другие "товарищи". Даже Косыгин, не причастный к каким-либо группировкам, был отстранен от поста Председателя Совета Министров СССР. На место отправленных в отставку руководителей выдвигались, отнюдь не по своим деловым качествам и достоинствам, а по принципу личной преданности и симпатии, лица, близкие к Л.И. Брежневу со времен его работы в Днепропетровске и Молдавии: Тихонов, Черненко, Кириленко, Долгих…. При нём же, стали выдвигаться на видные роли в управлении государством: Шеварднадзе, Яковлев, Ельцин, и другие негодяи, предавшие вскоре советский народ, и, принявшие, вместе с Горбачёвым самое активное участие в развале СССР. Именно при Брежневе взошли, обронённые Никитой Сергеевичем, ядовитые семена его безумной политики. При нём партия совершенно оторвалась от народных масс, стала инородным телом в огромном государстве, и в её рядах буйно зацвели коррупция и карьеризм. Именно Брежнев культивировал эти позорные явления, окружив себя бездарными руководителями, долгое время, цепляясь за власть. При нём коррупция стала с верхов партийного аппарата спускаться вниз и пускать корни в средних эшелонах партийно-чиновничей номенклатуры. Там же расцветал, благоухая ядовитым дурманом, и самый низкий и подлый карьеризм. Например, чтобы, окончив ВУЗ, толковому молодому специалисту получить должность руководителя, надо было непременно вступить в партию. Человек грамотный и глубоко знающий своё дело, не мог занимать даже должность председателя самого захудалого колхоза, не вступив в парию. Порядочный и честный человек, в те годы уже смотрел на партию косо, и в её ряды вступать не очень-то стремился. Поэтому на высоких чиновничьих, сельскохозяйственных, промышленно-индустриальных и научных должностях, всегда и всюду преобладали партийные негодяи, их предпочитали честному и порядочному человеку беспартийцу. К числу таких негодяев и карьеристов как раз и относились Андропов, Горбачёв и Ельцин.