Эпоха Отрицания - [48]

– Собралась поохотиться? – покосившись на нее, спросил Бен.

– Хочу задать вопрос и убедиться, что меня услышали.

Кевин, сидевший сзади, увидел в зеркале заднего обзора, как вспыхнули глаза Бенджамина.

– Ну-ну, – буркнул Миттаг. – Валяй.

Паркер резко развернулась, упершись коленями в спинку своего сиденья, а спиной прижавшись к дверце машины. При этом оба мужчины оказались у нее перед глазами. Оружие она взяла обеими руками.

– Твоих рук дело? – спросила она, обращаясь к Бенджамину.

– Что именно? – не понял тот.

– Я про Мартина. Ты велел прикончить его?

– Что?! Ты, видно, спятила, дорогуша?

Женщина махнула револьвером в сторону Кевина.

– У тебя уже есть снайпер. Есть и другие. ФБР – не волшебники и не всезнайки. Иначе бы нас сцапали еще несколько недель назад. Разве не так? Заметь: самое простое решение – обычно самое правильное.

Миттаг смог сдержаться и продолжил уверенно вести машину, но Муру явно не нравилось сидеть под дулом пистолета в таком замкнутом пространстве. Прежде всего, выстрел в любого из них оглушил бы всех остальных. После чего наверняка машина врезалась бы куда-нибудь или перевернулась бы.

– С виду все просто, только в этом нет никакого смысла, – заговорил Кевин. – Как только все поймут, что Мартин мертв, «Бригада» распадется, перестанет существовать. Вы это хорошо знаете. И Бен тоже. Наступит конец.

Но Ингрид уже подумала об этом.

– Знаете, что сказал мне Мартин, когда мы услышали о тех убийствах? Он сказал: «Все кончено». Все, ради чего он старался, погибло в то самое мгновение, когда был нажат спусковой крючок. И это он во всем виноват, – сказала она, направив дуло револьвера на Бенджамина. – О чем, спрашивается, мы там спорили? Да о том, что вы, негодяи, превратили «Бригаду» в обычную террористическую организацию. А теперь попробуйте еще раз меня убедить, что у Бена не было никаких причин убивать Мартина.

Кевин откинулся назад и закрыл глаза, вспоминая тот момент, когда он, застыв у окна, нажимал на спусковой крючок, надеясь – почти тщетно, – что хоть и покалечит, но, по крайней мере, не убьет женщину-конгрессмена. И все это ради того, чтобы узнать, что Мартин Бишоп отнюдь не одобрял подобные вещи? Он с трудом сдерживал накопившуюся злость.

– Ответь женщине, ублюдок. Это ты его убил? – повернулся Мур к Миттагу.

– Да нет же, черт побери! – огрызнулся тот. – Разумеется, нет. Я сам чуть не обделался от страха.

Кевину вдруг стало душно. Захотелось крикнуть: «Мать твою!» и что есть мочи двинуть Бенджамину по морде.

Автомобиль отклонился в сторону, Бен выругался, а Ингрид схватилась за сиденье, чтобы не упасть.

Миттаг снова принялся ругать ФБР. Мур выглянул из окна. Ему все надоело. Он больше не хотел ничего слышать…

К тому времени, когда они подъехали к фермерскому дому в окрестностях Уотертауна в Южной Дакоте, разговор возобновился. И Кевин узнал, что насилие всегда являлось пунктом разногласий со дня основания «Бригады». Бенджамин, естественно, настаивал на том, что революция при необходимости прибегает к насилию и что думать иначе – удел либеральных слабаков. Бишоп согласился, что угроза насилия необходима, но говорил, что фактическое насилие подорвало бы поддержку масс.

– Наше исчезновение стало актом самосохранения, но Мартин знал, что мы всегда сможем выйти из тени, – сказала Ингрид. – И когда мы вернемся, каждый из нас будет готов исчезнуть снова. Когда мы укрепляли ряды в наших родных городах, готовясь к решительным действиям, то тем самым порождали страх у правящих классов. Вот к чему мы стремились. Мы собирались ввергнуть страну в бездействие. Так бы все и вышло, – сказала она Бенджамину, – если бы ты со своими молодчиками все не испортил.

Бен промолчал. Его щеки стали красными.

В конспиративном доме под Уотертауном, среди сверкающих на закате соевых полей, о смерти Мартина узнали совсем недавно. Сэм Шумер утверждал, что Бишопа убил Бенджамин Миттаг, но местная радиостанция высказалась на этот счет менее категорично. К тому времени менее категоричной стала и Ингрид Паркер. Когда они вместе с другими девятью сторонниками «Бригады» собрались на кухне, Кевин заметил на стене телефон. На трубке маркером был написан номер. Но воспользоваться телефоном незаметно пока не было никакой возможности…

– Нам понадобится несколько дней, – сказала Паркер, когда они с Бенджамином рассказали о том, что произошло в Ливане. – Нужно заново все взвесить и понять, что делать дальше. Были допущены ошибки, и Мартин мертв, но мы-то живы. И знаем достаточно, чтобы поступать так, как считаем нужным. Но надо обо всем договориться.

– Что это значит? – спросил корейский парень, готовый вот-вот расплакаться.

– Это означает, что мы останемся умными, сохраним ясность ума, – сказал Бен, но за долгую дорогу его голос лишился былой силы. Тогда Ингрид пояснила:

– Мы должны дать всем понять, что действуем. Именно действуем, а не просто наблюдаем за происходящим.

Несколько человек расступились, чтобы Бенджамин мог пройти наверх в свою комнату. Какие бы ошибки он ни совершил, он был основателем «Бригады». Кевин сидел на кровати, наблюдая, как он опустошает свои карманы, выкладывая на полки ключи от машины, бумажник и сумочку с телефоном и батареей.