Эпоха невинности - [9]

Гостей завораживало и восхищало это «иностранное» расположение комнат, напоминавшее сцены из французских романов, где даже сама архитектура навевала мысли о чем-то восхитительно запретном, о чем непорочный американец не смел и помыслить. Как описывалось в этих романах, в подобных апартаментах грешные женщины из нечестивого Старого Света жили и принимали любовников. Ньюланд Арчер часто забавлялся, мысленно помещая сцены из «Месье Камора»[18] в спальню миссис Минготт; ему нравилось представлять себе ее безупречную жизнь в этих легкомысленных интерьерах. Однако со смутным восхищением он ощущал, что, если бы этой невероятной женщине понадобилось завести любовника, она бы это сделала.

К всеобщему облегчению, графиня Оленская не присутствовала при визите обручившейся пары. Миссис Минготт объяснила, что она пошла прогуляться, что само по себе было неприличным — среди бела дня, в час, когда было положено делать покупки. Однако ее отсутствие избавило всех от неловкости, да и легкая тень от ее несчастливой судьбы омрачила бы приподнятый настрой жениха и невесты.

Визит был успешным, что и следовало ожидать. Старая миссис Минготт и так была рада помолвке, возможность которой давно уже была предугадана на семейном совете, а уж обручальное кольцо с крупным сапфиром, который держали невидимые лапки, привело ее в полный восторг.

— Конечно, это новое крепление необычно для глаз, привыкших к старине, хотя оно и подчеркивает красоту камня, он смотрится как бы голым, — искоса поглядывая на будущего зятя, проговорила миссис Уэлланд.

— Надеюсь, дорогая, ты намекаешь не на мои глаза? Я лично обожаю все новое, — изрекла матрона, поднося кольцо к своим ясным очам, которые никогда не обезображивали очки. — Очень красиво, — сказала она, отдавая кольцо, — весьма щедро. В мое время было достаточно и камеи в жемчуге. Но кольцо должна красить рука, не так ли, дорогой Арчер? — И она взмахнула крошечной ручкой с маленькими острыми ноготками. Складки жира обхватывали ее запястья словно браслеты из слоновой кости. — С моей вот даже когда-то делал слепок в Риме один модный скульптор… А у Мэй вот рука большая — это все мода на спорт, который уродует суставы… Но зато кожа выше всяких похвал. Ну и когда же свадьба? — перебила она сама себя, устремив взгляд в лицо Арчеру.

— Ох… — бормотала миссис Уэлланд, пока Арчер, с улыбкой глядя на свою невесту, отвечал:

— Как можно скорее, миссис Минготт, особенно если вы меня поддержите.

— Мы должны дать им время, мама, чтобы они получше узнали друг друга, — высказала сомнение, приличествующее случаю, миссис Уэлланд и получила от прародительницы отпор:

— Узнать друг друга? Ерунда! В Нью-Йорке и так все знают друг друга. Дай молодежи идти своим путем, а то шампанское выдохнется… Пусть поженятся перед Великим постом; зимой-то я могу схватить воспаление легких, а мне хочется устроить свадебный завтрак.

Последующие затем выражения радости, благодарности, удивления мягко перевели беседу в весьма приятное русло, когда вдруг дверь отворилась и на пороге возникла графиня Оленская в шляпке и меховой накидке. За ней неожиданно появился Бофорт.

Молодые дамы защебетали, приветствуя друг друга, а миссис Минготт величаво протянула банкиру свою пухлую руку, бывшую «модель модного скульптора».

— О, Бофорт! Какая редкая честь! — У нее была заграничная манера называть мужчин просто по фамилии.

— Благодарю. С удовольствием оказывал бы ее чаще, — весьма нахально отозвался гость. — Правда, обычно я бываю занят, но сегодня я встретил графиню на Мэдисон-сквер, и она любезно разрешила мне проводить ее.

— Ах, я надеюсь, что теперь, когда приехала Эллен, в доме станет веселее! — с неподражаемой непринужденностью вскричала миссис Минготт. — Садитесь, Бофорт, садитесь. Раз вы пожаловали ко мне, пододвиньте вот то желтое кресло, и давайте вволю посплетничаем. Я слышала, ваш бал был великолепен и вы будто бы пригласили миссис Лемюэл Стразерс. Мне было бы тоже ужасно любопытно ее повидать.

Она уже забыла о своих родственниках, которых Эллен О ленская проводила в прихожую. Старая миссис Минготт всегда восхищалась Джулиусом Бофортом — их объединяло общее несколько прохладное отношение к светским условностям. Сейчас она горела от желания узнать, что заставило Бофортов нарушить негласный запрет и пригласить миссис Лемюэл Стразерс, вдову главы компании по производству обувного крема, которая в прошлом году вернулась из Европы, совершив длительный процесс вживания в тамошнее общество, а теперь явилась брать с боем нью-йоркскую цитадель.

— Разумеется, раз вы с Региной сочли возможным ее пригласить, дело сделано. Я слышала, она все еще весьма хороша собой, и потом, нашим снобам так нужна свежая кровь и новые деньги, — заключила кровожадная старая дама.

В прихожей, пока миссис Уэлланд и Мэй облачались в свои меха, Арчер увидел, что графиня О ленская смотрит на него с улыбкой, в которой угадывался легкий немой вопрос.

— Вы, конечно, уже знаете — о нас с Мэй? — сказал он, отвечая на ее взгляд смущенным смехом. — Мэй недовольна тем, что я не сообщил вам эту новость вчера в Опере, — она велела мне это сделать, но мне не захотелось, там было столько народу…