Эпоха невинности - [88]
— Что-нибудь случилось?
— Здесь душно, мне нужен воздух.
Он настоял, чтобы шторы в библиотеке не закреплялись неподвижно над рядами тюля, как в гостиной, а могли свободно двигаться по карнизу. Он отодвинул их и приподнял окно, высунувшись в ледяную ночь. Уже сам факт, что он не видит Мэй, склонившуюся с рукоделием под лампой, а видит крыши, трубы, ощущает какую-то другую жизнь, кроме его собственной, может представить себе, что там, вдали, за пределами Нью-Йорка, есть и другие города, и вообще за пределами его мирка существует другой, огромный мир, прояснил его мысли и ему стало легче дышать.
Несколько мгновений он был погружен в эту спасительную темноту; потом услышал голос Мэй:
— Ньюланд! Закрой окно. Ты простудишься и умрешь.
Он опустил раму и обернулся к ней.
— Умру! — повторил он, и ему захотелось продолжить: «Но я ведь уже умер. Я МЕРТВ — я мертв уже много месяцев…»
Внезапно эти слова навели его на мысль. А что, если это ОНА мертва! Что, если она должна умереть — скоро умрет — и он будет свободен! Это ощущение того, что он стоит здесь, в своей родной теплой комнате, смотрит на жену и желает ей смерти, было таким странным, таким завораживающим и непреодолимым, что чудовищность этой мысли не сразу дошла до сознания Арчера. Он просто чувствовал, что оно дает его измученной больной душе возможность продержаться какое-то время. Да, она может умереть — почему нет? Умирают же внезапно молодые люди, с виду здоровые, как она. И она может также умереть, и он станет свободным.
Она подняла на него глаза, и он прочел в них, что что-то в его взгляде ужаснуло ее.
— Ньюланд! Ты заболел?
Он покачал головой и пошел к своему креслу. Она снова нагнулась над пяльцами, и, проходя мимо, он погладил ее по голове и сказал:
— Бедная Мэй!
— Бедная? Почему? — неестественно рассмеявшись, спросила она.
— Потому что я не могу открыть окна без того, чтобы ты не начала волноваться, — сказал он, тоже смеясь.
Мгновение она молчала; затем сказала очень тихо, низко наклонившись над своей работой:
— Я перестану волноваться, когда увижу, что ты счастлив.
— Ах, дорогая! Как же я буду счастлив, если я не смогу открывать окна?
— В такую погоду? — возразила она, и он, вздохнув, погрузился в книгу.
Минуло около недели. Арчер ничего не слышал об Оленской и наконец понял, что никто из членов семьи, видимо намеренно, не упоминает при нем ее имени. Он не пытался увидеть ее — пока она находилась у постели старой Кэтрин, это было невозможно. В этой неопределенной ситуации он позволил себе плыть по течению своих мыслей, но под этой ровной слабо колышущейся поверхностью зрела решимость, которую он почувствовал, когда высунулся из окна библиотеки в ледяную ночь. Сила этой решимости помогала ему ждать, никак этого не проявляя.
Однажды Мэй сказала мужу, что бабушка просит его прийти. Не было ничего странного в ее желании — она понемногу поправлялась; к тому же она никогда не скрывала, что предпочитает Арчера остальным мужьям своих внучек. Мэй с явным удовольствием передала ему приглашение — она была горда, что бабушка ценит ее супруга.
Возникла минутная пауза, потом Арчер почувствовал, что необходимо предложить:
— Заедем вечером вместе?
Лицо Мэй посветлело, но она тотчас ответила:
— Нет, лучше поезжай один. Бабушке уже наскучило каждый день видеть одних и тех же людей.
Сердце Арчера отчаянно колотилось, когда он позвонил в дверь старой Кэтрин. Больше всего на свете он хотел ехать без Мэй, потому что был уверен, что в этом случае ему непременно выпадет шанс побеседовать наедине с Оленской. Это была награда за долгое ожидание. Она где-то здесь, за дверью или за занавесками из желтого Дамаска в первой же за холлом комнате, и наверняка ждет его! Еще миг — и он увидит ее, услышит ее голос, пока она проведет его в комнату больной.
Он хотел задать ей только один вопрос — после этого все станет ясно. Все, что он хотел знать, — точную дату ее отъезда в Вашингтон; и она вряд ли откажется ответить на этот простой вопрос.
Но в комнате с желтыми занавесками его ждала лишь горничная-мулатка. Сверкнув белыми зубами, она открыла раздвижные двери и впустила его к старухе.
В своем тронном кресле Кэтрин восседала у своей кровати. Около нее на подставке из макагонового дерева стояла бронзовая лампа с гравировкой, которую венчал зеленый бумажный абажур. Нигде не было ни газеты, ни какого-либо женского рукоделия — единственный интерес старой Кэтрин составляла беседа, и она не желала притворяться, что занимается чем-нибудь вроде вышивания.
Арчер не увидел никаких следов болезни. Может быть, только она была излишне бледной, а тени в складках и впадинах ее тучной фигуры обозначились сильнее; чепчик с плиссированной оборкой по краю был завязан бантиком между двумя первыми складками ее подбородка, а муслиновый платок, повязанный крест-накрест поверх ее пурпурного домашнего платья, делал ее похожей на какую-то проницательную добродушную, покорившуюся судьбе прародительницу, единственная слабость которой чрезмерное чревоугодие.
Она протянула ему одну из своих крошечных ручек, которые пригрелись у нее в необъятном подоле, как птенцы в гнезде, и сказала служанке:
Впервые на русском — один из главных романов классика американской литературы, автора такого признанного шедевра, как «Эпоха невинности», удостоенного Пулицеровской премии и экранизированного Мартином Скорсезе. Именно благодаря «Дому веселья» Эдит Уортон заслужила титул «Льва Толстого в юбке».«Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья», — предупреждал библейский Екклесиаст. Вот и для юной красавицы Лили Барт Нью-Йорк рубежа веков символизирует не столько золотой век, сколько золотую клетку.
Впервые на русском — увлекательный, будто сотканный из интриг, подозрений, вины и страсти роман классика американской литературы, автора такого признанного шедевра, как «Эпоха невинности», удостоенного Пулицеровской премии и экранизированного Мартином Скорсезе.Сюзи Бранч и Ник Лэнсинг будто созданы друг для друга. Умные, красивые, с массой богатых и влиятельных друзей — но без гроша в кармане. И вот у Сюзи рождается смелый план: «Почему бы им не пожениться; принадлежать друг другу открыто и честно хотя бы короткое время и с ясным пониманием того, что, как только любому из них представится случай сделать лучшую партию, он или она будут немедленно освобождены от обязательств?» А тем временем провести в беззаботном достатке медовый не месяц, но год (именно на столько, по расчетам Сюзи, хватит полученных ими на свадьбу подарков), переезжая с виллы на озере Комо в венецианское палаццо и так далее, ведь многочисленные друзья только рады их приютить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В однотомник избранных произведений американской писательницы Эдит Уортон (1862–1937) пошли роман «Век наивности» (1920), где писательница рисует сатирическую картину нью-йоркского высшего общества 70-х годов прошлого века, повесть «Итан Фром» (1911) — о трагической судьбе обедневшего фермера из Новой Англии, а также несколько рассказов из сборников разных лет.Вступительная статья А. Зверева. Примечания М. Беккер и А. Долинина.
В романе «Век наивности», написанном в 1920 г. Эдит Уортон рисует сатирическую картину нью-йоркского высшего общества 70-х годов прошлого века.Вступительная статья А. Зверева. Примечания М. Беккер и А. Долинина.
В повести «Итан Фром», опубликованной в 1911 году, речь идет о трагической судьбе обедневшего фермера из Новой Англии.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Шарль де Костер известен читателю как автор эпического романа «Легенда об Уленшпигеле». «Брабантские сказки», сборник новелл, созданных писателем в молодости, — своего рода авторский «разбег», творческая подготовка к большому роману. Как и «Уленшпигель», они — результат глубокого интереса де Костера к народному фольклору Бельгии. В сборник вошли рассказы разных жанров — от обработки народной христианской сказки («Сьер Хьюг») до сказки литературной («Маски»), от бытовой новеллы («Христосик») до воспоминания автора о встрече со старым жителем Брабанта («Призраки»), заставляющего вспомнить страницы тургеневских «Записок охотника».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Улицы Нью-Йорка подобны хитроумному игральному автомату, и правила игры до мелочей известны детективу Джону Шафту – афроамериканцу, выросшему в трущобах. Когда в Гарлеме начнется криминальный передел и волны ненависти затопят огромный город, на границе между ожесточенной толпой и правительственными танками окажется только он...
В фильме «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» культового американского сценариста Кевина Уильямсона главные роли сыграли Сара Мишель Геллар, Райан Филипп, Дженнифер Лав Хьюитт и Фредди Принц-младший. Картина вошла в десятку самых кассовых фильмов последнего десятилетия и теперь считается классическим молодежным триллером, наряду с «Кошмаром на улице Вязов». Сценарий этого фильма был написан по мотивам одноименной книги Лоис Дункан. Именно книга задала ту таинственную, зловещую интонацию, которой до предела насыщен знаменитый фильм.Больше всего на свете Джулия, Хелен, Барри и Рей хотели забыть об этом случае навсегда.
Автобиографическая книга австрийского альпиниста, члена нацистской партии Генриха Харрера повествует о его жизни в стране, куда вход иностранцам крайне ограничен. Он попал в Тибет, бежав из концентрационного британского лагеря, и его воспоминания послужили основой для скандально известного фильма культового режиссера Жана Жака Анно с участием звезды Голливуда Брэда Питта.
Роман, опубликованный в 1969 году, вознес Марио Пьюзо на вершину американского литературного Олимпа. Это был потрясающий триумф, и, как показало время, сага о клане дона Вито Корлеоне до сей поры остается лучшим произведением о мафии.Майкл собирался стать профессором, но в силу обстоятельств принял от умершего отца наследство семьи. Образованный, мужественно сражавшийся в битвах Второй мировой войны, он становится могущественным доном, правя своим криминальным сообществом железной рукой…