Эпоха мобильных телефонов - [38]

Я прикусила язык. С Гошкой я еще позволяю себе сказать «она не была похожа на убийцу», хотя и получаю, как правило, в ответ издевательскую лекцию. Но то Гошка. Сухарев, если я скажу что-то подобное, меня просто не поймет.

– Ее поведение не соответствовало…

И снова я замолчала. Похоже, найти слова, чтобы объяснить Сухареву свое отношение к Елене, у меня не получится.

– В квартире Кораблева найдены отпечатки пальцев Лариковой, – глядя в окно, сообщил он.

– Не может быть! – ахнула я. И тут же сообразила: – Но это же совсем другое! Помните, она в обморок падала? Паша еще ругался, что она все вокруг залапала!

– Помню. – Сухарев продолжал смотреть в окно. – Но отпечатки пальцев Лариковой были выделены до того, как вы пришли. И на тех поверхностях, к которым она не приближалась. – Евгений Васильевич наконец повернулся и посмотрел мне в лицо: – Вы все еще надеетесь, что Ларикова непричастна к убийству?

Я не ответила. Я просто не знала, что отвечать.

Когда мы подъехали к больнице, Сергей уже был там, маялся у входа. Он сразу бросился ко мне, залопотал что-то неразборчивое, пытаясь схватить меня за руку и почему-то все время промахиваясь.

– Успокойтесь, Сергей, все уже в порядке. – Я сама поймала его нервно дергающуюся руку. – Это Евгений Васильевич Сухарев… Ах да, вы уже знакомы.

Сергей снова встревоженно забулькал, разобрать мне удалось только одно слово: «Игорь!»

– Игорь у нас, в машине. Он спит, Татьяна Кораблева утром дала ему сильнодействующее снотворное…

Лариков издал полузадушенный вскрик и бросился к «москвичу». Ввинтился внутрь через открытую водительскую дверцу, перегнулся через сиденье, пытаясь дотянуться до сына. Если бы я сама не видела, ни за что бы не поверила, что Лариков с его, прямо скажем, корпулентным телосложением способен на подобные акробатические номера.

Сухарев покачал головой:

– Вот они, детки, как достаются. Ладно, пойду за санитарами.

Я проводила его взглядом. Мне уже приходилось наблюдать, как у Евгения Васильевича прорываются человеческие интонации, и это всегда заставало меня врасплох – каждый раз я чувствовала себя неловко. Я повернулась к Ларикову и постучала его по спине:

– Сергей! Так вы его не вытащите. Через заднюю дверцу удобнее будет.

– А?

Не сразу, но до него дошло, что именно я предлагаю. Лариков дернулся из машины, тут же вернулся обратно, послышался громкий треск рвущейся ткани, и Сергей окончательно покинул водительское сиденье. Я только взглянула на его разорванный карман и тут же нырнула в «москвич». Слава богу, рычаг переключения скоростей Сергей не отломал. А больше зацепиться вроде не за что. Пока я обследовала технику, Лариков, сопя и пыхтя, извлекал сына через заднюю дверцу. Закончили мы одновременно. Сергей выпрямился, прижимая к груди похрапывающего Игоря, и заговорил, все еще не слишком четко артикулируя и заикаясь на гласных, но достаточно внятно:

– Вы уверены, что с ним все в порядке? – Он перевел взгляд с меня куда-то за мое правое плечо и снова спросил: – Вы уверены?

– Не думаю, что есть основания для беспокойства, – успокаивающе прогудел шеф. Оказывается, Витька уже привез их с Гошей, и теперь все трое стояли за моей спиной. – Сейчас врачи его осмотрят, но это для проформы.

– Но они говорили… – Сергей вздрогнул и крепче прижал к себе сына. – Они говорили…

– Пугали. – Легкомысленный тон Гошки действовал даже лучше, чем низкое гудение шефа. – Боевиков дурацких насмотрелись, вот и пугали, чтобы кучу денег из тебя выжать. Кстати, ты эту кучу уже собрал?

– Кучу? – Как всегда, мой говорливый напарник вогнал Ларикова в легкий ступор. – Какую кучу?

– Гоша спрашивает про выкуп, – перевела я. – Вы деньги приготовили?

– Ах, деньги! Да, я обо всем договорился. Через два часа мне привезут… – Он запнулся и неуверенно предположил: – Но теперь, наверное, это не нужно?

– Если ты не настаиваешь на том, чтобы вручить выкуп похитителям, что само по себе…

– Не нужно. – Я перебила Гошку потому, что глаза Сергея снова стали превращаться в оловянные пуговицы. – Свяжитесь поскорее со своими друзьями и объясните, что деньги больше не нужны.

В этот момент подошел Сухарев, подгоняя заспанного паренька в застиранном белом халате. Паренек тащил за собой больничную каталку.

– Где тут пострадавший? – спросил он в пространство.

Сергей попятился:

– Кто пострадавший? Почему пострадавший?

– Ну, на осмотр кого привезли? – Паренек зевнул.

– Мальчика. – Сухарев указал на Игоря. И попросил Ларикова: – Положите ребенка на каталку. И давайте пройдем в помещение.

– Да-да, конечно, сейчас.

Сергей осторожно опустил сына на тонкую простынку. Игорь всхрапнул и повернулся на бок.

– Чего его осматривать? – удивился санитар. – И так видно, что все в порядке.

– Правда? – Сергей резко повернулся к нему: – Вы действительно считаете, что все в порядке?

– Так спит же, – объяснил паренек. – Здоровый детский сон. А мы вот… – Он тоже зевнул. – Ладно, пошли, что ли.

Мы молча смотрели, как Евгений Васильевич придерживает узкую дверь (почему-то открыть вторую створку он даже не попытался), как санитар пропихивает каталку, как суетится вокруг и всплескивает руками Сергей.