Эпоха дополненной реальности - [22]
Это не значит, что такие дети менее эмоционально восприимчивы. Не исключено, что они получают так много информации об эмоциональном состоянии своих друзей через социальные сети и технологии, что их эмоциональный коэффициент (EQ) на самом деле может оказаться выше, чем у старшего поколения. Они просто получают данные через каналы обратной связи своей экосистемы, а не через выражения лиц или речь.
Это поколение часто обсуждает практически все в реальном времени: как развиваются отношения, что съели на завтрак, что смотрят, что покупают и что из этого всего им нравится, а что нет. Источники информации, которых у меня никогда не было ни в детстве, ни в юности, позволяют им принимать решения гораздо быстрее. Утверждают даже, что сегодняшний молодой выпускник из Лагоса, Мумбаи или Бангкока благодаря смартфону имеет доступ к большему объему информации, чем президент США всего 20 лет назад. Другими словами, они очень хорошо адаптируются, очень быстро думают и совершенно не склонны сопротивляться технологическим изменениям. В их мире изменения непрерывны, а их ускорение – признак движения к лучшему.
Это может привести к крупнейшей из всех известных социальных трансформаций. Например, беби-бумеры (родившиеся в 1946–1963 годах), а также старшие представители поколения X, которые до сих пор стоят у руля в политике и в крупном бизнесе, были поколениями наиболее не расположенными к социальным и политическим переменам, потому что стабильность ощущали как ключевую потребность. 113-й Конгресс США был самым старым в истории (средний возраст его членов составлял 62 года[115]) и считается одним из самых неэффективных[116].
С появлением социальных медиа мы увидели резкий рост протеста со стороны людей поколения Y, пытающихся спровоцировать перемены – посредством Арабской весны или движения Occupy, выступлений против жестокости полиции и против убийств в США и других местах. Беби-бумеры мечтали о спокойной жизни, поколение X – об экономическом процветании и стабильности. Новых граждан мира – поколение, которое станет доминирующим к 2023 году, – не привлекает стабильность как таковая, они хотят положительного развития через перемены.
Этим двум мирам с высокой вероятностью предстоит столкнуться в следующем десятилетии по вопросам климатических изменений, энергетики, занятости и образования. Особенно остро – когда станет ясно, что в правительстве не представлено самое многочисленное поколение избирателей, или когда технологические изменения вступят в противоречие с интересами лидирующих индустрий и групп влияния, в частности в таких странах, как США.
Медицинское консультирование, финансовые услуги, техническая сфера – все это, наряду с устройством управления, последние 100 лет строилось на идее информационной асимметрии – представлении, что правительство или консультанты знают что-то, чего не знаешь ты. Сейчас информационной асимметрии просто не существует, и, когда влияние лоббистов или конкретных групп интересов становится вопиюще очевидным, правительствам все труднее утверждать, будто они действуют в интересах общества.
Бесспорно одно. Трансформация, которую создают технологии и эпоха дополненной реальности, станет, возможно, одним из самых значительных социальных изменений, какие мы только видели с начала индустриальной революции в 1750-х. В эпоху дополненной реальности каждая область нашей жизни будет пронизана технологиями, будь то искусственный интеллект, распространение необыкновенного опыта или совершенно новые системы создания стоимости, выстроенные на основе новой инфраструктуры и новых операционных цепочек. Через 30 лет технологии станут так миниатюрны, всесильны и интегрированы, что мы перестанем видеть в них совокупность устройств, интерфейсов, многоточечных сенсорных панелей, мыши и клавиатуры, как сейчас. Технологии будут внутри нас, на нас, в нашей одежде, в наших домах, машинах, – и везде, в каждом своем проявлении они будут в миллионы раз мощнее, чем мощнейшие из сегодняшних компьютеров.
Представьте сеть датчиков размером с клетку крови, которые изнутри кровеносной системы докладывают вашему личному искусственному интеллекту о состоянии вашего здоровья и жизненно важных показателей. Или искусственный интеллект, который слушает телефонные разговоры и встречи, чтобы знать, что внести в ежедневник. Представьте умный дом и умный автомобиль, которые координируют свои действия с тем же искусственным интеллектом, чтобы организовать ваше питание, поездки и другие потребности.
Чтобы секвенировать первый человеческий геном, потребовалось 10 млрд долларов, сегодня мы делаем это в миллионы раз дешевле. Чтобы секвенировать ВИЧ, понадобилось пять лет… сегодня на это уйдет меньше одного дня, а через десять лет компьютеры, решающие эти задачи, будут в миллион раз мощнее сегодняшних.
