Эпоха диктатур - [13]

В тот же период, между 1919 и 1923 гг., правительства, временные и постоянные, разрабатывают во многом сходные конституции. Независимо от формы правления (республиканской, как в Австрии, Чехословакии, Польше, Финляндии и Балтийских странах, или монархической) все страны стремились к демократии — либеральной и парламентарной. Все новые конституции предусматривали разделение законодательной и исполнительной властей между одной или двумя палатами, избираемыми всеобщим прямым и тайным голосованием, и главой государства, наделенным достаточно широкими полномочиями (исключение составляли лишь Балтийские страны). Политические партии, теоретически созданные по западной модели, должны были помогать функционированию новых общественных институтов.

На деле неопытность населения, соперничество партий, тщеславие государственных деятелей и политиков, сложность проблем, которые предстояло решать (не последней из них была проблема сосуществования в одной стране народов с разными традициями, религиями, языками и культурами, например католиков хо^атов и православных сербов), затрудняли работу конституционных механизмов. Неизбежным следствием этого становилась концентрация власти в руках одного лица, как правило, представителя исполнительной власти (ведь нельзя было позволить государству соскользнуть в пучину анархии!). Будущее демократии, таким образом, непосредственно зависело от личности главы государства. Если он в силу образования и убеждений уважал конституционные нормы, политический строй эволюционировал в должном направлении (как было в Чехословакии Т.Масарика и Э.Бенеша до 1938 года). Если же карьерные соображения и темперамент главы государства толкали его к авторитаризму, страна быстро шла навстречу президентскому правлению или диктатуре (так случилось в Польше при Пилсудском, хотя последний и правил страной только в качестве посредника).

Z Внутренняя эволюция старых демократий

Изменения, происходившие в Германии, были во многом аналогичны тем, что имели место в Польше. Конституция Веймарской республики, принятая 11 августа 1919 года, отличалась самой серьезной социальной направленностью (законы о восьмичасовом рабочем дне, о коллективных договорах, советах предприятий и Экономическом совете Рейха) и была на первый взгляд вполне либеральной: она заявляла о создании парламентской демократии с ответственностью правительства перед законодательной властью и референдумах, проводимых по инициативе рейхстага, народа Германии или главы государства. Президент получал право вводить своим указом чрезвычайное положение (об этом гласила статья 48 конституции), что в руках человека, уважавшего республиканский строй меньше, чем Эберт, социал-демократ и основатель Веймарского режима, превращалось в оружие, способное скорее погубить республику, учитывая, что практически все чиновники старого императорского рейха остались на своих местах (учителя, магистрат, армия, промышленные концерны), а они были настроены к новой власти очень враждебно.

Не следует удивляться, что в этих условиях влияние социал-демократов стало быстро падать, симпатии общества склонялись к консерваторам, на руку которым была и деятельность националистов. Воспользовавшись неизбежным недовольством, вызванным подписанием Версальского договора, националисты попытались захватить власть в ночь с 12 на 13 марта 1920 года (государственный переворот Каппа—Люттвица). Попытка не удалась только благодаря всеобщей забастовке 17 марта. Теми же причинами были вызваны многие трагические события, происходившие в Германии в период с 1919 по 1922 г.: подавление в апреле 1919 года рейхсвером рабочих волнений в Руре, гибель более чем 400 выдающихся государственных деятелей (26 августа 1921 года — Эрцбергер, 24 июня 1922 года — Ратенау), заплативших своими жизнями за согласие признать поражение страны в войне и все вытекавшие из этого последствия, провалившийся Мюнхенский путч Гитлера 8—9 ноября 1923 года, стоивший ему 5 лет пребывания в тюрьме. Логическим завершением происходившего стало избрание в апреле 1925 года президентом республики маршала Гинденбурга — живого воплощения кайзеровской Германии, имперской и милитаристской, человека, глубоко презиравшего республиканский строй.

Придя к власти в момент, когда финансовая стабилизация, начало осуществления плана Доуса и подписание Локарнского пакта открыли эру процветания внутри страны и мирную эпоху на международной арене, новый глава государства воспользовался благоприятными обстоятельствами, чтобы ликвидировать недопустимую правительственную нестабильность (на своем месте остался лишь Штреземан). Гинденбург использовал 48-ю статью конституции и сменил парламентский режим на президентский, дав возможность генералитету приступить к тайному перевооружению рейха.

Сложившаяся в Германии ситуация не могла не беспокоить государства Антанты, в которых консерваторам удалось либо удержаться у власти, либо достаточно легко вернуться к ней (свою роль сыграли страстное стремление к миру и страх перед большевиками «с огромным ножом в зубах»). Во Франции на выборах в ноябре 1919 года с огромным перевесом победили правые силы, открыв дорогу религиозной «разрядке» (восстановлены дипломатические отношения с Ватиканом) и, главное, дефляции, в которой были больше всего заинтересованы участники войны, а также мелкая и средняя буржуазия, весьма дорожившая своими пенсиями, рентой и пристяжными воротничками. Чиновники и рабочие, зарплаты которых не могли угнаться за ростом цен, выражали сильное недовольство. Раскол рабочего движения (съезд в Туре в декабре 1920 года и распад ВКТ между июлем 1921 года и июнем 1922 года) позволил вождям правых Мильерану и Пуанкаре продолжать ту политику, которую они считали правильной. Правых слишком интересовала проблема репараций, и они практически не обращали внимания на социальные проблемы, поэтому на выборах в мае 1924 года победу одержал Картель левых сил, принудивший президента республики Александра Мильерана уйти в отставку. Победители довольно быстро потеряли контроль над властью. Социалисты отказались участвовать в правительстве, а финансовые трудности оказались непреодолимыми, и Эдуард Эррио решил посягнуть на владельцев капиталов. Превысив «допустимый потолок» в 40 миллиардов кредитных билетов, находящихся в обороте, потеряв кредит всех банков, глава правительства вынужден был уйти в отставку 10 апреля 1925 года, открыв тем самым долгий период политической нестабильности. В 1926 году Пуанкаре встал во главе нового правительства Национального единства. Пользуясь колоссальным кредитом доверия, он добился существенной финансовой стабилизации, обеспечившей консерваторам успех на выборах в апреле 1928 года и позволившей правительству устоять, несмотря на уход радикалов (решение об этом было принято на съезде в Анжере в ноябре 1928 года).