Эпоха 1812 года и казачество. Страницы русской военной истории. Источники. Исследования. Историография - [24]

«Брат Вильсон» (платовское выражение), прибыв в армию, застал своего боевого товарища «безо всякой команды и удаленным от тех, кои почитают его равно как отца, так и начальника», а также пребывавшего «чуть ли на пороге смерти от огорчения и обиды». Английский генерал стоял «на одних квартирах» с Платовым, часто у него обедал. Атаман подарил ему скакуна, снабжал вином и провизией с Дона. Новые акции недоброжелателей против Платова неизбежно имели бы уже международный оттенок. В этом случае нетрудно было предугадать негативную реакцию Александра I. Опытный царедворец и мудрый дипломат, Кутузов это отлично понимал. Казачий предводитель оказался под английской защитой и стал недосягаем для новых уколов.

Почувствовал это соотношение сил и сам Платов. Не случайно в этот момент странная эпидемия подкосила казачьих начальников ― все полковые командиры вдруг сказались больными. Эта акция явно смахивала на демонстративную забастовку. Превосходно зная правила закулисных игр, на запрос Главнокомандующего о причинах этого массового заболевания, атаман не столько старался отвести от себя возможные обвинения, сколько давал понять, на каких условиях он готов пойти на мировую, а именно ― возвращение начальствования над казаками. Вот его ответ: «Ваша светлость! Примите истинное мое перед вами оправдание: первое то, что не командую ими, второе, что я по одним слухам знаю, кто в какой части находится. Полки казачьи ко мне не относятся рапортами и никто не дает знать, куда какой полк определен и под чьим командованием я не сведом». Кутузов без труда уяснил скрытый смысл и понял необходимость компромисса.

Посредником между конфликтующими сторонами выступил все тот же Вильсон, о чем недвусмысленно свидетельствовал его дневник. Об этом же он писал в письме к императору: «Князь Кутузов согласился дать генералу Платову соответствующую команду. Мера сия восстановит атаманово здоровье, которое действительно снедалось уязвленным чувством, и я уверен, сие будет иметь для службы Вашего Величества блистательные и полезные следствия». Уже 23 сентября Кутузов гласно заявил в приказе по армии о намерении создать отдельный казачий корпус (10–12 ополченческих донских полков, прибывающих к армии) для действий «на коммуникации неприятельские» и это новое кавалерийское соединение «доверить генералу Платову».

Итак, донской военачальник продемонстрировал незаурядные качества, и показал себя искушенным знатоком и мастером в ведении штабных закулисных игр. Он сумел правильно выбрать ориентиры в сложной ситуации, чтобы изменить ее в свою пользу. В конечном итоге затянувшийся конфликт между двумя высшими генералами был погашен. Впереди атамана и все Войско Донское ожидала на дорогах, тянувшихся к Западу, грядущая воинская слава одних из главных победителей грозного наполеоновского нашествия.

Корпус М. И. Платова оказался сразу же задействованным после обнаружения движения наполеоновской армии к Малоярославцу, а потом принял активное участие в безостановочном преследовании французов до русских границ, где казачьи полки сыграли решающую роль в истреблении иноземного нашествия. Всего за 1812 год казаками Платова было взято в плен около 70 тысяч пленных, захвачено свыше 500 орудий, отбито большое количество трофеев, колоссальный французский обоз (10–15 тысяч повозок) большей частью также попал в руки к ним. Казалось бы, результаты говорили сами за себя. Но Платов за всю кампанию 1812 года удостоился даже не награды, а скорее единственной почести ― его вместе с потомством Александр I возвел в графское достоинство Российской империи. Причем он был пожалован не за боевые отличия, а за сформирование по его приказу донского ополчения в 1812 г. Косвенной наградой для него стала лишь Высочайшая грамота «вернолюбезному» Войску Донскому за казачьи подвиги 1812 года.

«Удивление Европы» – Становление легенды и слава на грядущие века

Правда, в заграничных походах русской армии 18131814 гг. «вихорь-атаман» получил несколько орденов. В этот период, по словам генерала А. П. Ермолова, казаки сделались «удивлением всей Европы». Но лично для Платова пиком признания его заслуг стала поездка в составе свиты Александра I в Англию, где восхищенные британцы осыпали атамана почестями и повышенным вниманием в ущерб другим русским генералам. Город Лондон торжественно поднес ему почетную саблю, богато отделанную бриллиантами, принц-регент подарил свой портрет, часы и табакерку. В честь сухопутного донца назвали один из кораблей английского флота «Граф Платов», а старейший в Европе Оксфордский университет полуграмотному казачьему вождю вручил диплом со званием доктора права. Его собственный портрет (и картина боевого коня атамана, по кличке Леонид) был помещен в галерею Королевского дворца рядом с изображениями знаменитых европейских полководцев наполеоновской эпохи фельдмаршалов А. У. Веллингтона и Г. А. Блюхера.

С 1812 по 1814 г. происходила интенсивная трансформация платовской легенды от бездеятельного «пьяницы» в дни генеральных баталий и почти саботажника до любимого народом непобедимого «вихорь-атамана». Собственно, уже в конце кампании 1812 г. на фоне ошибок некоторых военачальников свое дело выполнили впечатляющие цифры казачьих трофеев и отменно составленные реляции об успехах.