Епистинья Степанова - [14]
И снова целый день — на лошадь, с лошади на землю, на колючую стерню обожженными ступнями. Жара, непослушная, замученная оводами лошадь. Текли слезы, но в такой жаре, пыли кто их видел, кто вглядывался: всяко было — у кого пот, у кого слезы…
Что же так накалило жизнь народа в казачьем краю, где в отличие от других мест России было, кажется, все, чтобы хорошо устроиться тут, в незаселенной степи, и жить счастливо?
Многих это интересовало во все времена — обнаружить, почувствовать, описать ткань, суть, составные части и саму душу народной жизни. Чем живут там, в глубинах народа, какими устремлениями и мечтами?
Копаешься в архивах, в библиотеках, читаешь пожелтевшие, на толстой бумаге газеты тех лет, старинные книги в надежде найти то, что и самому непросто объяснить. Ищешь сердечный, задушевный голос народный, затаенный тихий вздох его. Но голос, вздохи эти не слышны за криками, казенными речами, цифрами.
Вот хотя бы кубанская газета тех лет «Кубанские ведомости». Где тут атмосфера, ткань народной жизни? Не в официальных же сообщениях и неискренних пышных славословиях царствующей фамилии и властям. Скорее, наверное, в простодушных объявлениях, происшествиях, в торговой рекламе.
Реклама призывает покупать локомобили, жатки, сноповязалки, плуги, парижские духи, конные грабли; объявления сообщают о продаже домов, хуторов, табунов коней… Это все-таки ткань жизни богатых. Ну а обычных людей? Она скорее в «происшествиях», тут о богатых не пишут, не принято.
Печальны, печальны эти «происшествия». Утонул. Застрелен. Изнасиловали. Родила тайком и закопала. Фальшивые деньги. Искусали бешеные собаки. Появились бешеные волки. Убиты молнией. И пожары, пожары… Кражи, кражи…
Как вообще появились кубанские хутора? Что за жизнь шла вокруг маленькой девочки Пести? Почему обжигала?
Запорожцы, закрутив по югу Украины и России могучий народный водоворот, стали оседать на дикой в то время земле Кубани, обживаться, помня о наказах Екатерины, простодушно пересказанных в стихах Головатым: «Гряницю держати, хлiба робити и женитися».
Но вот и земли вдоволь, и таврический губернатор далеко, кругом — степь да степь, а все как-то не ладилась казачья жизнь. И не то чтобы совсем уж было плохо, нет. А все-таки ждали другого, того, чем славилось Запорожье, что искал весь народ, о чем пели в песнях, к чему тянулись со всего света. Шли годы, десятилетия, и все казалось, что пока — приготовление, а настоящая жизнь, сытая и вольная, впереди еще, впереди. А прошло несколько десятилетий, и стало казаться, что настоящая жизнь, вольная, яркая, была в первые годы и десятилетия, а теперь что… Куда-то не туда уносило казаков течение жизни.
В первые годы долго путались с размещением.
Сорок куреней бывшего Запорожского войска, прибыв, разместились вдоль реки Кубани на пограничных кордонах, заложили свою столицу — город Екатеринодар, названный в честь царицы. Но жить и хозяйствовать в ружейном выстреле от боевых черкесов на той стороне границы никому не хотелось: «На границе не строй светлицы», и домашние постройки поползли в глубину степи.
Тогда решили оставить у границы восемь куреней из сорока, а остальные поселить в глубине. Кинули жребий, каждый курень получил свою землю, свой юрт. Но край был разведан плохо, некоторые курени получили сырые болотистые земли, людей там трясла малярия, скот голодал, казаки разорялись, опять роптали. Приходилось снова переделывать границы юртов, переселяться, бросать постройки.
Но если бы только это портило жизнь казакам.
Хоть Екатерина Вторая и пошла на попятный после разгрома Запорожской Сечи, но она в жалованной грамоте не дала казакам всей прежней воли, подчинила их таврическому губернатору. В то же время она не оговорила деталей внутреннего управления в войске, как бы полагаясь в этом на самих казаков. Вряд ли она сделала это необдуманно или не желая стеснить волю казаков.
С благословения царицы, властей и произошел серьезный поворот, а по сути дела — военный переворот в казачьей республике, на который большинство казаков вначале, похоже, не обратило внимания.
Запорожская Сечь славилась своей Радой — общим собранием всех казаков, где решались главные вопросы жизни, быта, войны, управления. Это был высший орган власти. На площади в Сечи около церкви, привязанные к столбу, стояли литавры — медные котлища, затянутые ослиной или телячьей кожей, заведовал литаврами особо избранный казак — довбыш. По желанию казаков или в необходимых случаях он бил в литавры особыми палками, созывая всех на площадь к церкви — на общий совет, Раду. Казаки собирались огромным кругом, стояли, гордо подбоченясь. Выходили главные казачьи начальники — кошевой атаман с палицей, судья с войсковой печатью, писарь с пером, чернильницей и бумагой, есаул с жезлом — и низко кланялись казакам: «Чего хотите, Панове?» «Панове» в прямых, крепких выражениях выкладывали свои желания. Каждый год в январе кошевой атаман переизбирался на Раде, переизбиралась и вся казачья старшина. Конечно, новые начальники опять избирались из богатых и влиятельных, но бывали случаи, когда неугодным атаманам по приговору Рады набивали за пазуху песку и топили в Днепре. Поэтому избранные казачьи начальники чутко слушали голос народа, уважали общий интерес, не засиживались в «руководящих седлах».
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.