Эпикур - [98]

Три года спустя

За три года, со времени основания «Сада» (а это летосчисление незаметно прижилось в общине), эпикурейская школа получила в Афинах всеобщую известность. Эпикур мог торжествовать, хотя это и было не в его характере. Он относился к успеху своего учения со спокойной гордостью. Больше полусотни слушателей обычно собирались теперь на его беседы. «Сад» постоянно давал приют гостям, приезжавшим отовсюду, чтобы познакомиться с Эпикуром, кружки его последователей появились в Таренте, Кротоне и Александрии.

Философ старался держаться подальше от политики, но жизнь заставляла его с тревогой следить, как разгорается новая война, начатая Деметрием с дерзкого нападения на Пирей. Эти годы были временем возвышения молодого полководца. Изгнав войска Кассандра из Аттики и Мегариды, он начал войну с Птолемеем. Деметрий действовал решительно и быстро. Он высадился на Кипре, в местности, где его никто не ждал, в мгновение ока построил укреплённый лагерь и с пятнадцатитысячным войском двинулся к столице острова Саламину. В сухопутном сражении он разбил войска кипрского стратега гавани, где стояли вражеские корабли. Афинские механики построили для Деметрия огромную осадную башню — гелеполиду, которая была вдвое выше укреплений города. Обеспокоенный Птолемей послал на помощь Менелаю большой флот. Кораблей у Деметрия было в полтора раза меньше, чем у противника, но суда, запертые в саламинской гавани, не смогли принять участия в бою.

Целый день продолжалось жестокое морское сражение, флот Птолемея был разгромлен, особенно отличилась в битве союзная эскадра афинян из тридцати кораблей под командой наварха Мидия. После поражения на море Менелай сдался на милость победителя. Деметрий захватил шестьдесят кораблей, двенадцать тысяч конников и столько же пехотинцев. Он торжественно похоронил убитых врагов, отправил в Египет к Птолемею Менелая и других знатных пленников. В их числе был Леонтиск, сын Птолемея и афинской гетеры Тайс, той самой, которая когда-то во время пира уговорила Александра поджечь дворец персидских царей в Пересполе.

Из флота Птолемея Деметрию достались все грузовые суда с рабами, женщинами, ценностями. На одном из кораблей находилась далеко не юная афинская гетера Ламия, которая очаровала Деметрия. Несколько месяцев полководец провёл на Кипре, забыв обо всём, кроме забав и охотничьих выездов. Ламия стала царицей его пиров. О ней ходило много рассказов, говорили, к примеру, что, когда Лисимах стал хвастаться перед послом Деметрия шрамами, полученными при охоте на льва, посол будто бы ответил: «Это что! На теле нашего повелителя есть следы зубов ещё более страшного зверя — Ламии!»

Победа на Кипре принесла Деметрию славу великого полководца и прозвище Полиоркет — сокрушитель городов. Захват Кипра означал конец морского владычества Птолемея. Антигон почувствовал себя настолько могущественным, что первый из полководцев Александра объявил себя царём и послал золотую диадему Деметрию. Этим он заявлял, что претендует на верховную власть над всеми землями, завоёванными Александром. Он надеялся, что остальные полководцы подчинятся ему, но соседи восприняли этот шаг иначе. В том же году приняли царские титулы Птолемей — в Египте, Кассандр в Македонии, Лисимах — во Фригии, Селевк — в Вавилоне. К ним присоединился и правитель Сицилии Агафокл. Этот второй год сто восемнадцатой Олимпиады так и стали называть «годом царей»[18].

Тем временем, оказавшись в сфере влияния Антигона, Афины вошли в полосу процветания. Оживилась торговля, ремесленники были завалены военными заказами, художники и ювелиры тоже не сидели без работы, на верфях Пирея для Деметрия сооружались невиданные суда. Один из кораблей — трискайдера — имел тринадцать ярусов вёсел.

Стоило Деметрию покинуть Аттику, Стратокл совершенно потерял влияние. На первое место выдвинулись Демохар, Олимпиадор и Филиппид. По предложению бывшего ученика Феофраста Филона закон Софокла отменили, как противоречащий духу демократии. В Афины стали возвращаться сколархи. Возродился во главе с Феофрастом Ликей, приехал Навсифан, недалеко от Метроона поселились Кратет с Гиппархией. На небольшое время появились гедонист Евгемер и основатель скептической школы Пиррон. Этот элидец, сопровождавший Александра в индийском походе и, говорят, набравшийся знаний у индийских мудрецов, вообще отрицал возможность достоверного знания. Он поклонялся случаю и учил своих приверженцев воздерживаться от принятия каких бы то ни было решений.

Философы мало считались друг с другом и не стеснялись в выражениях при критике соперников. Эпикуру тоже доставалось. Особенно усердствовал Навсифан. Теосец называл Эпикура школьным учителем, распускал слухи, что он пьяница и обжора, обманом получил афинское гражданство и многое в том же роде. Эпикур усмехался — может быть, противников раздражало спокойствие, с которым он воспринимал их высказывания?

Но пока в Афинах кипели философские споры, а на Кипре проходили поражавшие воображение пиры Деметрия, Кассандр собрался с силами и начал войну против Афин. Афинское войско, состоявшее большей частью из наёмников, стойко оборонялось, но Кассандр шаг за шагом завоёвывал Аттику. Наконец были взяты Панакт и Фила, и македоняне подступили к переполненному беженцами городу. Под стенами Афин появились боевые слоны. Этих долголетних гигантов привёл из Индии ещё Александр, а в Македонию их доставил Антипатр после победы над Пердиккой. Легендарные чудища с боевыми беседками на спинах шагали под стенами Афин, сокрушая изгороди и небольшие дома.