Эпикур - [34]

   — Вы что, серьёзно? — изумился Эпикур. — Даже Платон на это не очень надеялся, писал, что сперва надо воспитать поколение добродетельных граждан...

   — Платон, — перебил Софан, — был наивен, как невеста. «Государство» — великая книга, но писал её не политик, а поэт. А мы хотим быть политиками. Конечно, никто не говорит, что новое общество возникает сразу. Мы думаем, надо захватить власть и установить правильные законы, а там уже люди постепенно изменятся.

   — И вы втроём решили захватить Афины?

   — Конечно нет, — вступил Тимократ. — Лахар считает, что в этом деле можно опереться на изгнанников, которых он хорошо знает. В большинстве это аристократы, которых изгнали перед Херонейской битвой за связь с Филиппом. Уже пятнадцать лет они пытаются вернуться и получить назад своё имущество. Но Демосфен их считает врагами, а Демад хотя и сочувствует, но не идёт им навстречу, потому что боится смуты. Так что надежд на возвращение у них мало. Лахар уверен, они поддержат идею, а Антипатр даст денег на подкуп нужных людей и наем войска.

   — Не войска, — вмешался Софан, — так охраны, двух-трёх сотен гоплитов. Главная сила будет по эту сторону стен. Первым делом мы объявим отмену долгов, раздел земли и набор наёмного гражданского войска. Поверь, после этого три четверти Аттики примкнёт к нам!

   — Не думаю, — усомнился Эпикур.

   — И напрасно, — горячо возразил Софан. — Государство Платона объединяет две великие идеи, которые близки всем, — идею справедливости и идею порядка. Навести порядок пытались многие, возьми правление Тридцати. Чего хотел Критий? Конечно, порядка, но, чтобы при этом ущемить дельцов и укрепить землевладельцев. Конечно, он долго не продержался, потому что не дал большинству справедливости. Вернулась демократия — справедливости стало больше, но не стало порядка. А мы предложим и то и другое.

Посмотри, какой ценой демократия поддерживает гражданский мир. У нас три сорта власти: законодательная — Собрание и Совет пятисот, судебная — Ареопаг и Гелиэя, и, наконец, исполнительная — стратеги, таможенники, заведующие финансами и зрелищами. Сколько денег всё это стоит! Сколько бездельников, взяточников, крючкотворов вокруг этого кормится! А цель одна — погасить зависть бедняков и ограничить жадность богатых, то есть охранять несправедливость.

В справедливом обществе каждый занимается своим делом и не лезет в чужие, значит, нет зависти и посягательств. Поэтому власть упрощается, ни законодательной, ни судебной не потребуется. Нужна будет только решающая или идейная власть и исполнительная, она же военная. Так что во главе государства должны стоять два тайных совета — Совет философов и военный.

   — Но почему тайных? — спросил Эпикур, которому идея друзей нравилась всё меньше.

   — Иначе нельзя, — стал объяснять Тимократ. — Быстро новое общество не построишь, нужно время для перехода от несовершенного к совершенному. Многие люди не сразу поймут идею нового государства. Появятся противники, начнётся борьба. И тут военные хитрости необходимы. Кстати, и Платон пишет об этом. Помнишь, чтобы убедить народ, он предлагал ввести учение о том, что люди рождены Землёй и носят в себе разные части железа, серебра и золота и от этого зависит, к какому сословию их причислить. Или его план тайного наблюдения за способными подростками. Короче, без соблюдения тайны вряд ли удастся воспитать новых людей.

   — Это все мелочи! — махнул рукой Софан. — Надо захватить власть и поклясться в верности Александру, а там видно будет. Если кивнёт, победа обеспечена. И самое главное, Коринфский договор лишит демократов надежды на помощь извне. А тебе, Эпикур, раз уж ты вхож в Академию, задание: ты должен осторожно поговорить с Ксенократом и понять, согласится ли он в случае удачи стать почётным членом Совета философов.

   — Я никому ничего не должен, — запротестовал Эпикур.

   — Ну, не придирайся к словам, — примирительно сказал Софан. — Если тебе это неудобно, обойдёмся. Поможешь в чём-нибудь другом.

   — Нет, — твёрдо сказал Эпикур. — В этой игре я не участвую. И не советую вам.

   — Почему? — удивился Тимократ. — Ведь ты последователь Платона.

   — Какая-то на всём этом грязь. Македонские деньги, подкуп, обман...

   — Важна цель, — возразил Софан. — Что же делать, если дорога к ней — как улица Скира весной. А цели наши чисты. Ведь мы несём счастье всем, даже самым бедным.

   — Как хотите, — покачал головой Эпикур, — Я вам не помощник.

   — Я думал, ты с радостью... — сказал Софан. — А ты прямо как Менандр. Может, трусишь? Ладно. Дело нешуточное, так сразу решаться тоже не стоит. Подумай. И конечно, не труби, мало ли что.

   — Можешь забыть, — успокоил его Эпикур. — Считай — разговора не было.

Разочарованный Софан отхлебнул неразбавленного вина и предложил сыграть. Тимократ согласился, Эпикур сказал, что пойдёт. Софан проводил его до дверей и выпустил наружу.

   — Заходи, — сказал он на прощанье. — Появятся деньги — приноси, не прогадаешь.

Эпикур вышел на дорогу и пошёл к Академии. Резкий прохладный ветер бил ему в лицо. Небо казалось пёстрым от белых с густыми тенями облаков и ярко-синих просветов.