Эпик Московского уезда - [26]

— Спасибо вам, Фрол Федотович, за помощь. Если бы не вы, не видать мне больше моих пожиток. Давайте, теперь, вернёмся в наше купе. Вы же хотели туда вернуться?

Выдрин что-то невнятно пробормотал и поднялся с места. Саквояж он не выпускал. Алексей не стал отбирать его, пусть человек немного придёт в себя после пережитого. По дороге встречные пассажиры с сочувствием посматривали на купца, считая его за главного пострадавшего в происшествии. Некоторые справлялись о здоровье, один пассажир-врач предлагал свою помощь.

И только возле купе Выдрин немного «оттаял» и пожаловался на головную боль. Наверное, при падении всё-таки прилично ударился головой. Алексей сбегал обратно к доктору и принёс порошок от головной боли. Приняв лекарство, купец лёг на свою постель, дожидаясь, когда оно начнёт действовать. Он прикрыл глаза и тихонечко постанывал.

Рябичкин наконец открыл спасённый саквояж. Всё, кажется, было на месте. Алексей достал револьвер, проверил патроны, предохранитель и убрал во внутренний карман пиджака. Только с правой стороны — с левой рёбра ещё побаливали. Случай с кражей убедил его носить оружие всегда с собой, только надо будет узнать у петербургских коллег, как лучше это делать. Как-нибудь деликатно спросить, вроде для обмена опытом. Мы, мол, носим в пиджаке, а вы? Не приведи боже опозорить Купавина, он то не виноват, это Алексей-балбес забыл выяснить.

Балбес-Алексей забыл и о предосторожности. Пока перекладывал револьвер, не обратил внимания, что через прищуренные глаза Выдрин всё видит. Купец внутренне содрогнулся при виде оружия, в голову лезли самые невероятные мысли. Это заговор против него и подельника, с деньгами можно попрощаться сразу, главное — спасти жизнь. Если бы Рябичкин был внимательнее, то наверняка заметил мертвенную бледность, проступившую на щеках Фрол Федотовича. Но пока Алексей корил себя за прошлые ошибки — тут же совершал новые. Он и не представлял, что скоро придётся расплачиваться за них. Поезд жизни движется по своим законам, и с этим приходится считаться.

Наконец помощник пристава взглянул на Выдрина. Тот, кажется, заснул. Поразмыслив немного, Алексей решил сходить к доктору посоветоваться, как поступать с больным дальше. В который уже раз за сегодня он отправился в начало состава.

На душе было муторно и пусто. Преступника не поймал, наделал множество глупостей, из-за него пострадал хороший человек — карьера полицейского начиналась не очень удачно. Но это не повод, чтобы опускать руки. Многие, даже великие, детективы ошибались и не боялись признаться в своих ошибках. Сам Шерлок Холмс делал ошибки, но в конце всё-таки распутывал преступление. Великий человек! Необходимо просто правильно делать выводы.

Ага, вот и купе доктора. Алексей постучал и, получив разрешение, вошёл…

Обстоятельный доктор полчаса читал ему лекцию по вопросам оказания экстренной медицинской помощи. Информация полезная для любого человека, а особенно для полицейского. Нет, Рябичкин не раскрывал истинной должности, просто доктор любил объяснять предмет молодым людям. Он преподавал в медицинской академии и в лице бывшего телеграфиста увидел благодарного слушателя. Когда Алексей шагал обратно, в голове роились десятки специальных терминов и выражений по-латыни, машинально повторяя их, он не замечал, что говорит вслух.

— Простите, что вы сказали? — спросил проходивший мимо кондуктор.

— Нет ничего, это я сам с собой.

— А, молодой человек, я узнал вас. Как ваш саквояж? В порядке?

— Спасибо, всё нормально. Кстати, вы не заходили в наше купе? Мой сосед не просыпался?

— Не только проснулся, но и сошёл на станции Любань вместе со своим товарищем из третьего вагона.

— Как сошёл?! — у Рябичкина округлились глаза. — Ему же только что было плохо?

— Видимо стало лучше.

Пока Алексей был у доктора, поезд успел сделать остановку. Станция небольшая и стоянка всего две минуты — за разговором и не заметили.

— Не шутите так, у него подозрение на сотрясение мозга.

— Какие уж тут шутки, они очень спешили и были чем-то напуганы.

— Ничего не понимаю. Фрол Федотович спал, когда я уходил из купе.

— Молодой человек, он мне лично сказал, что выходит на остановке, и пошёл к подельнику в начало состава, а потом я видел их в окно, входящими в здание вокзала, — возмутился кондуктор.

Взглянув на него, Рябичкин скользнул в купе. Кровать Выдрина была пуста. Ни вещей, ни одежды купца нигде не наблюдалось… Действительно сошёл. Но почему? Он же ехал в столицу по делам. Может, кто-то заходил и напугал его, пока Алексея не было? Очередная загадка.

Вопросов, не имеющих ответа, в ходе расследования становилось всё больше и неизвестно, какие имели отношение к делу, какие нет. Приходилось все держать в голове и постоянно обдумывать. В образовавшейся, наконец, паузе Алексей закрыл дверь купе, уселся на скамью и принялся рассуждать. Не будем ему мешать, а по традиции железнодорожных путешественников выглянем в окно.

Крупных и мелких речушек, всевозможных оврагов и насыпей стало меньше. На смену пришёл плоский равнинный ландшафт местности, что говорило о приближении Санкт-Петербурга. Разговоры в вагонах притихли, пассажиры усаживались на свои места, готовясь собирать вещи и вспоминая о делах. Настроение людей менялось от беззаботного железнодорожного к будничному деловому. Где ты, волшебство путешествия?! Ожидание чего-то нового, необычного, навсегда связанное в наших душах с дорогой пропало. В очередной раз мечтам не суждено сбыться. Безжалостный паровоз мчался вперёд, отсчитывая вёрсты. Их до столицы оставалось семьдесят.