Эона. Последняя заклинательница драконов - [33]

Леди Дела тоже пойдет за ним, хотя ее преданность объясняется необходимостью. В отличие от своего брата, Сетон не отличается терпимостью к людям с особенностями. Тем более с такими особенностями, как у Делы. Она сидела на одеяле, сосредоточенно уставившись в красный фолиант, раскрытый на ее коленях, и время от времени поглядывала на Рико, который патрулировал поляну. Но все его внимание было устремлено в лес.

Рико. Он верен императору, но станет оспаривать любой план, если в нем задействован Идо. Разве что кроме его убийства.

– Леди Эона! – Вида поклонилась мне. – Его величество послал меня помочь.

Киго стоял к нам спиной, разговаривал с Юсо. Возможно, я ошиблась, предположив, будто он наблюдает за мной. С другой стороны, он ведь знал, когда отправить ко мне Виду.

– Держись. – Вида протянула руку и подняла меня на ноги.

Я подавила стон – не хотелось ныть, подобно старой сельчанке, конюшенного духа и так хватало.

– Мне нужно помыться.

– Только быстро, моя леди. Его величество желает вскоре отправиться в путь.

«Быстро» – это вряд ли. Но я кивнула и поплелась в чащу вслед за Видой. Мы шли через густые заросли рябины; утренние лучи солнца, с трудом пробиваясь сквозь плотные кроны, едва касались толстого слоя опавших листьев под ногами. Прогулка была недолгой, но, когда мы добрались до ручья, легкий бриз уже превратился в сильный ветер, предвещающий муссонные дожди.

– Осторожнее, – предупредила Вида. – Паводок размыл и размягчил края.

Трава вдоль берегов была примята – верный признак недавно отступившей воды. А чуть ниже по течению виднелся большой участок, на котором, судя по глубоким следам ног и копыт, кто-то уже успел помесить грязь.

– Я что-то не предвкушаю еще один день верхом, – сказала я, надеясь развеять напряжение, возникшее между мной и Видой. – По ощущениям меня будто скрутили и связали в узел, которой теперь вовеки не распутать.

Вида улыбнулась:

– Это пройдет.

– Да, мне уже говорили, – кивнула я.

Тщательно ощупав почву ногой, я нашла мягкий, но крепкий участок, осторожно присела на корточки и окунула руку в воду, наблюдая, как она течет сквозь пальцы.

– А тебе хоть бы что, – добавила я. – Ты уже раньше ездила на лошади?

Повисло молчание – слишком долгое для столь простого вопроса. Я обернулась.

Вида стояла, обхватив себя руками. В глазах блестели невыплаканные слезы.

– Суженый меня научил, – тихо сказала она.

Какое-то время мы впитывали боль друг друга – ее от потери суженого и мою от вновь возродившейся вины. Суженый Виды погиб в поселке…

– Я не знала. Прости, – прошептала я.

Глупые, несоизмеримые с такой великой бедой слова.

– Леди Дела говорит, ты не можешь этим управлять.

– Не могу.

Вида кивнула, принимая ответ:

– Значит, должна научиться.

Я вновь повернулась к быстрым потокам – подальше от ее скорби. Пальцы уже онемели от холода, и я вытерла их о юбку, согревая. Я знала, что нужно сказать что-то еще, как-то успокоить Виду, опять извиниться, но когда оглянулась через плечо, девушка уже скрылась среди деревьев.

Она вернется – Вида никогда бы не ослушалась приказа императора. Но она заслужила побыть несколько минут наедине со своим горем. И пусть я не могла предложить Виде достойного утешения, однако могла воспользоваться этими мгновениями, чтобы уважить ее просьбу и попробовать обуздать свою силу. Даже если все ограничится лишь обращением к Кинре, чтобы она очистила мое сердце от своей призрачной ярости и жажды завладеть жемчужиной. Если повезет, Кинра ответит на мои молитвы.

Кисет с посмертными табличками лежал меж слоями моего туго затянутого пояса. Я достала его, ослабила завязки и перевернула. На ладонь выпали две черные лакированные дощечки длиною с палец. Я взяла более простую и гладкую – лишь тонкая окантовка по краю и искусно вырезанное имя – «Чарра». Моя неизвестная прародительница. Я убрала дощечку обратно в кисет и вновь сунула его меж складками пояса. С Чаррой мы не ссорились.

Вторая была более потертой, и все же сложный узор еще был заметен. Я провела большим пальцем по изящной надписи «Кинра» со слабыми следами золота и коснулась крошечного дракона, что изгибался под именем, словно росчерк пера.

Я опустилась на колени. Размокшая земля подо мной хлюпнула, и юбка тотчас же пропиталась холодной влагой. Я сжала табличку и стискивала все сильнее, пока не почувствовала края сквозь слои повязки.

«Кинра, Зеркальный заклинатель, молю, направляя все свои страхи и разочарования в крепко сжатую руку, оставь меня. Прошу, хватит наполнять мое сердце своими желаниями и гневом. Пожалуйста, не пытайся больше навредить Киго и забрать жемчужину».

Не слишком-то продуманная молитва, но и я не священнослужитель. Я раскрыла ладонь и уставилась на реликвию, вспоминая святошу, что проповедовал на соляной ферме много лет назад. Он не только верил в то, что наши предки живут в своих усыпальницах, но и утверждал, будто их духи обитают в посмертных табличках. Моя подруга Долана назвала его учение «безумством фанатика». Но теперь я задумалась: а вдруг он был прав? Возможно, именно через табличку Кинра добралась до меня этой ночью.

При мысли об этом рука дрогнула, и я выронила дощечку. Она упала в ручей и закружилась в волнах ила. Я потянулась было вперед, но запуталась в юбке, а когда все же сумела высвободиться и поймать табличку, быстрая вода выхватила ее из моих слабых пальцев и понесла прочь.