Entre dos tierras - [5]

— Три-четыре месяца, не больше, — сказала Леночка, и сразу поспешно добавила, словно желая забрать сказанное назад. — Я давно не интересовалась онкологией, Олеся. Может, сейчас появились какие-то новые способы…

Олеся кивнула и забрала флеш-карту с файлом Алекса. А теперь надо найти спокойное место и посчитать всё ещё раз.

Холодные пальцы ухватились за запястье. Леночка стояла рядом — маленькая худенькая женщина с абсолютно белыми прядями волос на висках… Её глаза светились.

— Сходи к Лисовскому, который в Барановском корпусе. Второй этаж, в конце коридора, — быстро прошептала Леночка. — Мне говорили, что он одно время практиковал нестандартные методы лечения раковых больных… Это халтура была, но он должен разбираться.

И только выйдя в коридор, Олеся позволила себе выдохнуть. Лисовский. Смутно знакомая фамилия, но скорее по тёмным слухам, а не по статьям в журналах. Олеся напрягла память, собирая воедино все осколки институтской жизни, в которых упоминалась эта фамилия, и на ходу полезла в интернет. Да, всё верно. Статей раз-два и обчёлся, веса в научной среде почти нет, но очень талантливый хирург и нейробиолог. Практик. Экспериментатор. Жуткие легенды слагают о его лаборатории, но наведаться туда всё-таки стоило.

Чтобы попасть в Барановский корпус, не было нужды выходить на улицу. Ажурный виадук с застеклённой галереей соединял здания на уровне пятого этажа. Но Олеся выбрала долгий путь по грешной земле через пропитанный водой снег декабрьской оттепели. От всех этих поисков правды её основательно мутило. Триста раз, не меньше, она прокляла Алекса с его болезнью. Есть же такие, их немало, что от этой заразы выгорают за год… Но это не про тебя. Будешь мучиться сам, и мучить других.

Олеся скрежетнула зубами. За этот месяц она не только обегала всех своих знакомых, имеющих хоть какое-то отношение к проблеме. Она была ещё и у нотариуса, и полученные там вести не радовали.

Чтобы мне, наконец, встать на ноги, Алекс, нужно больше, чем твоя смерть. Даже в этом у нас всё не как у людей.

Но если подводить итоги, то ждать осталось не так уж и долго. От двух до четырёх месяцев. И совсем не хочется подключать матстатистику и считать разброс этих сроков. Просто учесть, что скажет этот Лисовский — и дело с концом. Закажу тебе анальгетик в нашей химлаборатории ровно на этот срок, чтобы ты не мучился сильно. Хватит с тебя.

Табличка последнего кабинета на втором этаже была лаконична: «Лисовский Г. А. Без стука не входить». Как скажете, Г.А.

Олеся шутки ради оттарабанила какой-то замысловатый ритм и, толкнув дверь, замерла на пороге. Лаборатория и правда поражала воображение. Она была словно выдернута из прошлого века. Такие захламлённые комнаты, перегороженные стеллажами с банками, в которых плавало что-то органическое, нынче показывали только в кино. И ещё здесь было темно. Олеся сделала несколько шагов вперёд, но тусклый свет одинокой настольной лампы в дальнем углу только сгущал тени и жутковато приукрашивал всё вокруг.

— Господин Лисовский? — позвала Олеся, слегка поёживаясь.

За стеной послышались шорохи.

Что-то двигали по полу. Болезненный стон. Ругань сквозь зубы.

«Минуты здесь лишней не останусь», — решила про себя Олеся, наблюдая, как из незамеченного раньше проёма в стене выходит сутулый тощий человек в белом лаборантском халате. Седые нестриженые космы и крючковатый нос наводили на мысль о чём-то птичьем. Картину довершали очки с узкими линзами и тёмные пятна, быстро переходившие с рук Лисовского на кусок ветоши.

— Чем могу быть полезен такой очаровательной пани? — прогнусавил хозяин комнаты с несколько сальной улыбкой. Только глаза подкачали.

— Олеся Рыкова, нейрохирург. Я хотела бы попросить у вас консультацию по одной истории болезни.

— Так-так-так… — Лисовский ощутимо напрягся. — И что за болезнь?

— Рак.

Он тихо присвистнул.

— А почему ко мне?

— Вы должны в этом разбираться.

Лисовский преувеличенно вскинул брови. Ну, его тоже можно понять: вваливаются всякие с левыми вопросами, отвлекают от дела, да еще и с гонором — должны знать… Однако он молча протянул руку Олесе. Она вложила Лисовскому в ладонь флеш-карту, стараясь не касаться его кожи, поскольку на свету тёмные пятна, не стёртые до конца, оказались местами уже подсохшей кровью.

Через пару секунд Олеся подбирала челюсть с пола. В груде хлама у стены обнаружился настоящий пятимерный проектор — изобретение военных, — который из файлов с личными данными, историей болезни и генетической карты мгновенно воссоздал Алекса в мельчайших деталях. Олеся даже уловила запах его любимого парфюма — взрыв розовой ноты, мускусное сердце и след ветивера. Воспоминания захлестнули сознание. Никуда было не деться в той квартире от глубокого, дымного аромата высушенного на солнце дерева и тёплой земли…

Лисовский деликатно кашлянул.

— Вы ведь знаете, что ваш муж безнадёжен, — тихо, но твёрдо произнес он. — Зачем вы пришли?

Олеся попыталась собраться с мыслями. Но ощущение того, что в голове сейчас кто-то с последней страницы листает её жизнь, никак не исчезало.

— Я хотела бы узнать…

— Полгода, — отрезал Лисовский. — Дело в силе воли. Если ему есть, ради кого жить, то и больше.