Энские истории - [9]

Я так и сделал: положил спящего мальчика на продавленный диван в той комнате, что поменьше, а сам — перешел в большую, сел вот за этот вот стол, за которым мы сейчас с вами сидим, и принялся ждать.

Вы обратили внимание, какой здесь пустынный подъезд? Какая неестественная чистота? Это ненормально. У нас ведь как: если в подъезде гадят — значит, в нем живут люди. А тут — не гадят. Как только я это заметил, как только понял, что не ощущаю привычного запаха, мне сразу стало тревожно. Я понял: что-то не так. Я сидел за столом, волновался и курил. Много курил…

Через полчаса появился Сундук. Странно, но его появление не принесло мне никакого облегчения; напротив, я заволновался еще больше, словно бы предчувствовал что-то плохое. А еще говорят: нельзя, мол, верить предчувствиям. Предчувствия — это все глупости.

* * *

Незнакомец весело рассмеялся и покачал головой:

— Вот это — самая что ни на есть настоящая глупость. Заявляю вам абсолютно авторитетно: предчувствиям можно и нужно верить. Да вы, кажется, уже убедились в этом на собственном опыте? А? Не так ли?

* * *

— Да. Пожалуй, что так. Ну вот: Сундук появился через полчаса. Он выглядел немного обеспокоенным; говорил, что самолет из Москвы задержали на полтора часа, поэтому он опоздал. Я ответил, что мы сами приехали недавно — уснули оба по дороге, и что мальчик не проснулся до сих пор. Сундук прошел в соседнюю комнату, окинул беглым взглядом маленькое тело, лежащее на диване, и некоторое время молча стоял у изголовья, прислушиваясь к ровному дыханию ребенка.

Затем он вышел оттуда, сел за стол напротив меня, сощурил свои выпуклые с синеватыми белками глаза и спросил:

— А ты почему уснул? Напился, что ли? Разморило на жаре-то?

Я рассердился:

— Почему это "напился"? Ничего я не пил, кроме грейпфрутового сока. Он меня сам угостил. Там было-то — всего полбутылочки.

— Ты хочешь сказать, — прошипел Сундук, — что он выпил не ВЕСЬ сок?

— Ну да. Не весь. Половину. А что в этом такого?

Сундук как-то нехорошо улыбнулся и покачал головой:

— Ничего, — посидел в задумчивости несколько секунд и повторил, — ничего. Знаешь что? — тут он встрепенулся, будто снова вспомнив о моем существовании, — давай-ка выпьем за то, чтобы вся эта история хорошо закончилась, — он достал бутылку коньяку, ловко свернул крышку и разлил янтарную жидкость по стаканам. Мы выпили — не чокаясь. Я подумал, что он боится разбудить сына.

— Ну что? Ты рад? — спросил я его.

Он залился счастливым смехом:

— Конечно. Все получилось так, как надо. Ну, или почти все… Спасибо тебе. Выручил, старик. Ты куда сейчас собираешься?

— Домой. Я еще и позавтракать толком не успел.

— Да? — оживился Сундук. — Я тебя подвезу. Только помоги мне, пожалуйста, донести мальчика до машины.

— Конечно, — я вошел в соседнюю комнату, бережно взял на руки спящего ребенка и стал спускаться по лестнице. Сундук прихватил какой-то сверток полиэтилена, лопату и пошел следом.

Перед домом стоял большой японский джип с тонированными стеклами. Сундук достал брелок сигнализации — машина отозвалась приветливым "пиканьем" и дважды подмигнула фарами.

— Это что, тоже твоя машина? — удивился я.

— Ну да, — торопливо ответил Сундук. Он вдруг стал каким-то нервным: рывком открыл заднюю дверь, кинул на пол лопату. — Клади мальчика и поднимайся в квартиру. Надо перенести еще кое-что, — сказал он и скрылся в подъезде.

Я положил мальчишку на мягкое сиденье, обитое нежной кожей: он крепко спал; из угла рта стекала на подбородок прозрачная струйка слюны. Я тихонько закрыл машину и направился к подъезду…

* * *

Вошел в подъезд. Дверь хлопнула. Первые несколько шагов я сделал наугад: глаза не могли мгновенно привыкнуть к полной темноте. Я протянул руку и нащупал поручни перил. Стал подниматься: туда, где на лестничную клетку между этажами падали тонкие лучики света, пробивающиеся сквозь запыленное окошко.

Внезапно послышались шаги, мелькнула чья-то слабая тень. Я присмотрелся: на последней ступеньке, в паре метров от меня, стоял Сундук. Он целился мне в грудь из небольшого черного пистолета.

Грохнул выстрел. Этот звук невозможно описать. Просто грохот — и все. Но я готов поклясться, что слышал щелчок курка, удар бойка по капсюлю, взрыв порохового заряда, свист пули, скрежет затвора, тупой шлепок, похожий на чавканье, и хруст ребра — это пуля вошла в грудь чуть пониже левого соска, треск разрываемых легких, снова хруст ребра — уже сзади, со стороны спины, чирканье по бетонному полу прошедшей навылет пули и звяканье гильзы, упавшей на ступеньку. Все это я слышал именно в такой последовательности — в последние мгновения чувства обострились до предела. Боль вспыхнула во всем теле; ни на что больше сил не оставалось, кроме как на боль, и я упал — так, что пол загудел. Сундук, согнувшись и вытянув руку с пистолетом перед собой, засеменил ко мне, целясь на ходу в голову. Раздался еще один выстрел…

* * *

Я замолчал… Картина была так жива, что меня снова охватил ужас. Однако на незнакомца рассказ не произвел сильного впечатления. Он сдержанно улыбнулся:

— Понятно. Ну так и что же, на ваш взгляд, произошло? На самом-то деле?