Энси - Хозяин Времени - [9]
Я подумывал рассказать Фрэнки или Кристине, но от Фрэнки толку никакого — он тут же начнет распространяться обо всех своих умерших знакомых, так что мое дело покажется нестоящим пустяком. А Кристина... Рассказать ей о настоящей беде — это вам не пугать ее байкой про то, что наш подвал замуровали наглухо, потому что в нем завелись зомби. И к тому же — ну кто обращается за советом к младшей сестре? Правда, в Кристине есть что-то эдакое спиритуалистическое, это я признаю. В последнее время я несколько раз заставал сестру в ее комнате в позе лотоса при попытке левитировать. Она как-то читала о гималайских монахах, которые, бесконечно повторяя специальные мантры, могут воспарить в воздух. Я человек непредвзятый, но все же сказал Кристине, что ее «Я Хочуто Левитато» больше смахивает на что-то из Гарри Поттера, чем на гималайскую мантру.
Нет уж, лучше пусть пока моя семья ничего не знает о болезни Гуннара.
Зато скрыть что-либо в нашей школе — дело невозможное. То ли Хови, то ли Айра слышали слова Гуннара у Эмпайр-стейт, а может, сам Гуннар доверился еще некоторым избранным. Как бы там ни было, в понедельник вся школа гудела о том, что ему недолго осталось.
В тот день на английском нам предстояло записаться в группы дополнительного чтения по Джону Стейнбеку. Похоже, программная «О мышах и людях» служила лишь прологом к целой куче других книг. Я опоздал на несколько минут, поэтому все короткие книжки типа «Рыжего пони» уже разобрали, и остались только монстры вроде «Гроздьев гнева» или «К востоку от Эдема».
Мы с Гуннаром ходили на английский вместе. Он записался в группу «Гроздьев гнева». Группа «Консервного ряда» состояла из Уэнделла Тиггора и его тиггороидов — так мы называли всю человеческую моль, что вилась вокруг его тусклой лампочки. Я взял себе за правило никогда не вступать ни в какие сообщества, где я вдруг оказался бы самым умным, поэтому записался в группу «Гроздьев гнева», молясь в душе, чтобы глубина этой книги была меньше ее объема. Если я не извлеку из этого проекта никакой другой пользы, то мне хотя бы представлялся случай узнать Гуннара получше и выяснить, что же такое Значительное можно для него сделать.
На перемене он подошел ко мне.
— Вижу, ты тоже в группе по «Гроздьям гнева», — сказал он. — Может, придешь к нам после школы? У меня есть фильм на DVD.
Момент для своего предложения он выбрал самый неподходящий — в это время мимо проходила наша учительница английского, миссис Кейси.
— Это мошенничество, мистер Умляут, — заметила она.
Я тут же нашелся:
— Ну что вы! Это исследование сопутствующих материалов.
Она задумчиво приподняла бровь.
— В таком случае я поручаю вам сделать сравнительный анализ книги и фильма. — Отчеканив это, она прошествовала дальше, весьма довольная собой. Гуннар вздохнул:
— И надо же мне было...
Я наклонился к нему поближе и прошептал:
— Расслабься! У моего брательника, кажется, есть «Клиф-ноутс» — ну, ты знаешь, сокращенное изложение с пояснениями и толкованиями для тех, кто не любит читать.
И тут из дальнего конца коридора донесся голос миссис Кейси:
— Даже думать не смейте!
Когда в первый раз идешь домой к кому-то, кого едва знаешь, это всегда захватывающее приключение: непривычная обстановка, необычные запахи, незнакомые собаки — эти так и норовят облаять тебя и обнюхать в местах, где тебе этого совсем не хочется. И в то же время в чужих, неисследованных домах можно наткнуться на очень интересные штуки типа объемистого бака, полного ящериц-агам, в обиходе называемых китайскими водяными дракончиками, или домашнего кинотеатра, который покруче любого городского, или богини, открывающей тебе дверь.
В случае с Умляутами в силу вступал третий вариант, с богиней. Ее имя было Kjersten, которое звучало как «Кирстен» (где j — непроизносимый звук; не спрашивайте меня, как это может быть), и уж кого-кого, а ее я никак не ожидал встретить в доме Гуннара. Кирстен была «юниор», то есть третьекурсница старшей школы, и вращалась где-то в высших сферах, недостижимых для нас, простых смертных. И не только по причине высокого роста. Кирстен просто не вмещается в рамки обычной женской красоты. Она не чирлидерша, не входит ни в одну из групп «популярных» девочек; собственно, «популярные» терпеть ее не могут, потому что само существование Кирстен напоминает им, насколько они все ничтожны. Отличница, председатель клуба интеллектуальных дебатов, член школьной команды по теннису, ростом под шесть футов... Что же до прочих ее достоинств, то... ну, так скажем, надписи на передней части ее футболки выглядят как титры в 3-D фильмах.
— Привет, Энси.
Мой ответ прозвучал как превосходная имитация заики-поросенка Порки:
— Пи-пи-пи... ви-ви-ви... ти-ти-т... — Тот факт, что Кирстен знала о моем существовании, взорвал мне мозг.
Она засмеялась.
— «Нейро-Токсин», — сказала она.
— А?
— Ты смотришь на мою футболку. — Она указала на надпись на передней части упомянутой одежки. — Это логотип группы «Нейро-Токсин» — месяц назад я была на их концерте.
— А... ага, ну да... — пролепетал я. Если честно, то куда бы там ни устремлялись мои глаза, мой мозг превратил все, что находилось между ее шеей и пупком, в такую, знаете, картинку с размытыми кубиками, которую обычно используют на телевидении, когда не хотят, чтобы ты что-то увидел. На ее футболке могли быть написаны ответы на завтрашнюю контрольную по математике — я все равно не въехал бы.
Мир без голода и болезней, мир, в котором не существует ни войн, ни нищеты. Даже смерть отступила от человечества, а люди получили возможность омоложения, и быстрого восстановления от ужасных травм, в прежние века не совместимых с жизнью. Лишь особая каста – жнецы – имеют право отнимать жизни, чтобы держать под контролем численность населения.Подростки Ситра и Роуэн избраны в качестве подмастерьев жнеца, хотя вовсе не желают этим заниматься. За один лишь год им предстоит овладеть «искусством» изъятия жизни.
Калифорния охвачена засухой. Теперь каждый гражданин обязан строго соблюдать определенные правила: отказаться от поливки газона, от наполнения бассейна, ограничить время принятия душа. День за днем, снова и снова. До тех пор, в кранах не останется ни капли влаги. И тихая улочка в пригороде, где Алисса живет со своими родителями и младшим братом, превращается в зону отчаяния. Соседи, прежде едва кивавшие друг другу, вынуждены как-то договариваться перед лицом общей беды. Родители Алиссы, отправившиеся на поиски воды, не вернулись домой, и девушка-подросток вынуждена взять ответственность за свою жизнь и жизнь малолетнего брата в свои руки. Либо они найдут воду, либо погибнут. И помощи ждать неоткуда…
В мире идет великий Праздник. Празднуют боги — «вещества». Хиро, Коко, Мэри-Джейн и прочие. Они спускаются вниз, на землю, чтобы соблазнять людей. Но они не могут спуститься по собственной инициативе — люди должны их призвать. И люди призывают. А потом не могут вырваться из удушливых объятий «богов». На удочку Рокси (оксиконтина, сильнейшего анальгетика, вызывающего страшную зависимость) попался хороший мальчик Айзек. Его сестра Айви, страдающая от синдрома дефицита внимания, сидит на аддералле. Как брат с сестрой борются с «богами», кто выигрывает, а кто проигрывает в этой битве, как «боги», которые на самом деле демоны, очаровывают человечество и ведут его к гибели — вот о чем эта книга. Нил Шустерман и его сын Джаррод подняли тему опиоидов в США.
Заготовительный лагерь «Веселый дровосек» уничтожен, однако родители продолжают отправлять своих детей на «разборку», как только те перестают соответствовать их ожиданиям. Счастливчики, кому удалось спастись, укрываются в убежище.Сторонники «разборки» создают нового «человека», соединив в нем лучшее, что взяли от погибших подростков. Продукт «сборки» – обладает ли он душой? И как его судьба оказалась связанной с жизнью Коннора и Рисы?
Ник и Элли погибают в автомобильной катастрофе. После смерти они попадают в Страну затерянных душ — своего рода чистилище, находящееся между раем и адом. Ник доволен создавшимся положением, а Элли готова отдать буквально все, вплоть до собственного тела, лишь бы выбраться из странного места, в которое они попали.
Родители шестнадцатилетнего Коннора решили отказаться от него, потому что его непростой характер доставлял им слишком много неприятностей. У пятнадцатилетней Рисы родителей нет, она живет в интернате, и чиновники пришли к выводу, что на дальнейшее содержание Рисы у них просто нет средств. Тринадцатилетний Лев всегда знал, что однажды покинет свою семью и, как предполагает его религия, пожертвует собой ради других. Теперь, согласно законам их общества, Коннор, Риса и Лев должны отправиться в заготовительный лагерь и быть разобранными на донорские органы.
У каждой пионерской дружины есть свое красное знамя — знамя дружины, пионерское знамя. Но есть такие дружины, которые рядом со своим пионерским знаменем хранят знамена, опаленные пламенем и пробитые пулями. Эти знамена вручили ребятам ветераны революции и войны. И у каждого такого знамени своя яркая, незабываемая история. В 1961 году в Москве соберутся юные знаменосцы, которым доверены эти знамена. И каждый из них расскажет удивительную историю своего знамени. Это будет большой Совет знаменосцев пионерии. В книге писателя Юрия Яковлева «Совет знаменосцев» оживают страницы истории наших знамен.
Кировский учитель О. К. Кобельков любит и знает природу родного края. Многие его рассказы написаны непосредственно по наблюдениям за жизнью животных в Нургушском заказнике. Герои его сказок также связаны с окружающим их миром растений и животных.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
Для среднего и старшего возраста.
Рассказы о дальневосточных пограничниках 30-х годов, о том, как верно и стойко несли они свою нелегкую службу на сторожевых катерах. Для среднего и старшего школьного возраста.
В произведениях саратовского писателя, бывшего летчика, исследуется нелегкий процесс формирования характеров подростков, выбирающих путь в жизни, прослеживаются этапы становления личности и мужания вчерашних курсантов авиационного училища — сегодняшних защитников мирного неба Родины.
Говорят, его одежда сливается с фоном, где бы он ни стоял. О Шва много чего говорят, но одно совершенно точно: его никто не замечает. Кроме меня. Меня зовут Энси Бонано, и это именно я понял, что Шва "функционально невидим". Я использовал это его качество, чтобы наварить кучу баксов. Я стал его другом. Но наряду с этим я причинил ему слишком много боли. Поэтому если вы закроете рот и раскроете уши, то я расскажу вам всё, что знаю о Шва, начиная с того, как он получил своё имя, и заканчивая тем, что на самом деле случилось с его мамой.