Энн в Грингейбле - [23]

На следующее утро у Мариллы разболелась голова, и она отправила Энн в воскресную школу одну.

— Тебе надо будет зайти за миссис Линд, — велела Марилла, — и она определит тебя в нужный класс. Смотри, веди себя как положено. После уроков оставайся на проповедь, миссис Линд покажет тебе, где наша скамья. Вот тебе цент — положишь, когда пойдут с кружкой. Не пялься на людей и не вертись. Когда вернешься домой, я спрошу у тебя урок.

Энн отправилась в церковь в безупречном, с точки зрения Мариллы, наряде: новое платье в черно-белую клетку было ей впору, в отличие от старого саржевого платьица, но так невыгодно подчеркивало худобу и угловатость фигуры. И новая плоская соломенная шляпка тоже вызвала у Энн чувство глубокого разочарования — уж очень она была невыразительна. Энн втайне мечтала о шляпке с ленточками и цветочками. Цветочки, однако, скоро нашлись: на полпути к большой дороге девочка увидела заросли золотистых лютиков и цветущие кусты шиповника. Она тут же свила из них венок и украсила свою скучную шляпку. Что бы там ни думали об этом люди, встречающиеся ей по дороге, Энн значительно повеселела и бежала вприпрыжку, гордо неся на своей рыжей головке желто-розовое великолепие.

Миссис Линд она дома не застала — та уже ушла. Это, однако, нисколько не обескуражило Энн, и она отправилась в церковь одна. У входа стояла толпа девочек в нарядных ярких платьях белого, голубого или розового цветов. Они изумленно уставились на новенькую с причудливым украшением на голове. Девочки, живущие в Эвонли, уже слышали разные странные истории про Энн: миссис Линд сказала, что она вспыльчивая и грубиянка; Джерри Буот, мальчик, который работал у Мэтью по найму, рассказывал, что она все время разговаривает сама с собой или с деревьями и цветами — прямо как полоумная. Девочки смотрели на Энн и перешептывались. Никто не подошел к ней знакомиться ни перед занятиями, ни когда ее усадили в классе, который вела мисс Роджерсон.

Старая дева мисс Роджерсон преподавала в воскресной школе уже двадцать лет. Ее метод обучения был прост до крайности: она прочитывала главу из Евангелия и затем, бросив строгий взгляд на какую-нибудь девочку, задавала ей вопрос из прочитанного. Ее взгляд часто падал на Энн, но Марилла хорошо ее натаскала и та правильно отвечала на все вопросы. Другое дело — хорошо ли она понимала то, о чем сама говорила.

Мисс Роджерсон не понравилась Энн, и вообще ей было очень скучно, к тому же сердце ныло при виде красивых платьиц с буфами. Нет, думала Энн, без рукавов-буфов жизнь просто не имеет смысла.

— Ну и как тебе понравилась воскресная школа? — спросила Марилла, когда девочка пришла домой. Венок к тому времени завял, и Энн выбросила его, так что об этом ее подвиге Марилла пока не знала.

— Нисколько не понравилась. Там все было ужасно.

— Энн, что ты говоришь! — укоризненно воскликнула Марилла.

Девочка со вздохом села в кресло-качалку, поцеловала листик Милашки и помахала рукой цветущему кусту фуксии.

— Они, наверное, по мне соскучились, — объяснила она. — Так вот, о воскресной школе. Вела я себя хорошо, как ты мне велела. Миссис Линд дома не оказалось, и я пошла в церковь одна. Нас впустили всех вместе — целую толпу девочек, и я села на край скамейки у окна. Сначала были упражнения. Потом мистер Бэлл прочел ужасно длинную молитву. Я бы, наверное, заснула, слушая ее, если бы не сидела у окна. Мне было видно Лучезарное озеро, и я просто глядела на него и воображала разные замечательные вещи.

— Ну разве можно так вести себя в церкви? Тебе следовало слушать мистера Бэлла!

— Но он же не со мной разговаривал! Он разговаривал с Богом, да и то как-то без интереса, словно не был уверен, что Бог его услышит. Зато я сама прочитала маленькую молитву, глядя, как солнце просвечивает сквозь склонившиеся над озером березы — глубоко, до самого дна. Это было так красиво, Марилла, что я сказала: «Спасибо тебе, Боже!» — два или три раза.

— Надеюсь, не вслух? — обеспокоенно спросила Марилла.

— Нет, про себя. Ну, а потом мистер Бэлл наконец закончил, и мне велели идти в класс мисс Роджерсон. Там сидели еще девять девочек. И на всех были платья с буфами. Я попыталась вообразить, что и на мне такое же, но ничего не вышло. Интересно, почему? Дома в своей комнате все получалось очень хорошо, но в классе, где у всех девочек на самом деле были такие рукавчики, у меня ничего не вышло.

— В воскресной школе надо думать не о рукавах, а о том, что говорит учительница. Надеюсь, ты правильно отвечала на вопросы?

— Да, правильно. Мисс Роджерсон задавала мне ужасно много вопросов. Это даже как-то несправедливо — почему спрашивает только она? Мне тоже хотелось ее кое о чем спросить, но я не стала, так как не чувствовала в ней родственную душу. После урока мисс Роджерсон показала мне нашу скамью, потому что миссис Линд поблизости не было. Я старалась сидеть тихонько и слушать проповедь, но она такая длинная и совсем не интересная. Мне кажется, у нашего священника не хватает воображения. Так что я не особенно его слушала, а думала о своем.

Марилла не знала, как поступить. С одной стороны, надо бы сурово отчитать Энн, но в то же время она не могла отрицать, что многое в словах девочки было правдой, особенно то, как мистер Бэлл читает молитвы и произносит проповеди. Она и сама думала так уже много лет, но ни разу не посмела высказать свои мысли вслух. И вот теперь, как ни стыдно в этом признаться, ее тайные мысли нашли выражение в словах этой маленькой девочки, которая, прожив такую тяжелую жизнь, не разучилась, однако, говорить правду.