Энгус: первый воин - [56]

— Как бы великолепно ни звучало имя твоего дяди, но мне велено передать пергамент именно тебе, и на этом я могу считать свое поручение законченным, юная дама! — сказав так, я протянул ей пергамент.

— Он получен, сэр. — Девушка подняла вверх руку, тоже явно оскорбленная моим обращением. — Ты отправишься с нами, норманн! — добавила она уже с невыразимым презрением и приказала женщинам окружить меня. — Я хочу проверить, все ли, что ты сказал, правда.

Говорила она с сильным акцентом, похожим на тот, с которым разговаривал Эфрон, но сам язык очень походил на язык деревни моей матери. Но, не раздумывая больше, я тронул лошадь и поехал в окружении эскорта. Вскоре к женщинам присоединилось еще несколько хорошо вооруженных мужчин. Мы ехали по дороге, которая явно должна была привести нас в город, упомянутый Ненниусом. Я улыбался, вспоминая свои недавние романтические бредни о принцессах, которые в реальности превратились едва ли не в открытый поединок. «Но все же надо быть благодарным воображению, — подумал я, — ибо оно дает нам возможность насладиться будущим блаженством еще до того, как мы столкнемся с горькой реальностью».

Скоро мы прибыли в сильно укрепленную крепость. На высоком холме стояли могучие стены, и я подумал, что даже Айвару было бы трудно взять это укрепление. Принцесса вошла в город с триумфом и передала всех рабов какой-то женщине, по всей видимости, специально назначенной для этого, которая одела их в шерстяные одежды и расспросила обо всех бедах и нуждах.

Город Кайр Гвент, прекрасный и великий, таил в себе много старинных тайн и традиций. У людей, которые гордо маршировали по площади мимо вернувшейся принцессы, руки были украшены замысловатыми браслетами, на доспехах красовался могучий вепрь; он же виднелся и на всех флагах башен и на плащах, носимых всеми без исключения жителями. Должно быть, это древний символ их города. Словом, из увиденного я заключил, что традиции играли в этом городе особую роль.

Ворота во второй крепостной стене плавно раскрылись, и из них вырвался, как мне показалось в первый момент, целый поток огня. Он струился по улицам, окружал дома, охватывал новоприбывших, окутывая и нежа их. Однако эта огненная лавина оказалась всего лишь рыжими волосами женщин — столько рыжих в одном месте я не видел никогда. Я двигался все еще как пленник, и глаза окружающих медноволосых женщин смотрели на меня осуждающе и презрительно. Я был просто еще один пойманный норманн, обычная жертва дня, трофей, доказательство их мощи, способной победить кого угодно. Они и не ведали того, что я единственный в этой толпе знал, какая армада идет по моим следам; армада, которая может смести даже ворота великого города.

Гордая принцесса наконец соблаговолила подойти ко мне, отделившись, словно крошечный язычок пламени, от огромного костра, и только сейчас я смог как следует рассмотреть ее удивительную красоту.

— Давай-ка проверим подлинность твоих документов у монахов из местной церкви, — жестко сказала она и приказала отвести меня в конюшню, служившую у них одновременно и временной тюрьмой. Окруженный со всех сторон и почти насильно ведомый, я услышал, как недоверчивая принцесса приказала своим разведчикам отправиться в обитель и проверить, жив ли старый аббат, — или я не только обманщик, но еще и убийца.

Конюшня, куда меня поместили, оказалась вполне уютной или, если сказать правильней, хорошо обустроенной. Там я нашел достаточно сена, в котором мог спать, не боясь холода. Что же касается еды, то я всю дорогу отлично питался и теперь мог долго ждать, пока мне принесут поесть. Еще неизвестно, сколько времени займет проверка подлинности пергамента! Я спокойно устроился на сене и стал вспоминать, для чего, собственно, прибыл сюда. А прибыл я только для того, чтобы вручить манускрипт, и потому теперь мне не остается ничего другого, кроме ожидания. Я вспомнил все, что Ненниус говорил мне о терпении, и сейчас его уроки оказались для меня гораздо важнее, чем еда. Я немного поспал, а после полудня два стражника принесли мой мешок, который я прихватил в призрачном селении. Там нашлось достаточно еды. Словом, у меня теперь была еда, постель и даже дырка в полу для того, чтобы справлять естественные надобности, и лохань с водой, в которой можно умыться. Я снова вспомнил слова Ненниуса: «Будь как верблюд, а не как лошадь», — и улыбнулся.

Наутро я проснулся от шума за стенами конюшни. Кто-то голосом, очень напоминавшим голос рыжекудрой принцессы, строго разговаривал со стражниками. Я приоткрыл двери и увидел действительно ту самую принцессу, которая и приказала меня заточить сюда.

— Выведите этого человека и окажите ему подобающее гостеприимство! — приказала она.

— Но, госпожа, мы выполняем приказ вашей сестры! — в ужасе возразил один из моих стражей, и я понял, что теперь передо мной стояла сестра принцессы Гвеноры.

— Вы осмеливаетесь оспаривать мое приказание?! — потемнела она лицом. Испуганный еще больше воин немедленно распахнул двери настежь. — Тот, кто принес манускрипт от Ненниуса, — достойный человек, — и он невиновен, пока не доказано обратное. И если бы он был вор, то похитил бы монастырское золото, а не пергамент! — Она величественно повернулась и ушла, оставив за собой шлейф пыли.